СЛАВНЫЕ НАВИГАТОРЫ РОССИЙСКИЕ (ГЛУШАНКОВ И.В.)
Содержание:
- К ОСТРОВАМ ЗА „ПЕРЕПЕВАМИ"
- ПТЕНЦЫ ГНЕЗДА ПЕТРОВА
- ЗАГАДОЧНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
- МЕЖДУ АЗИЕЙ И АМЕРИКОЙ
- ДЕЛО, ПРЕЖДЕ НЕ БЫВАЛОЕ
- ГИБЕЛЬ КОМАНДОРА
-У "ЧАЕМОЙ ЗЕМЛИ АМЕРИКАНСКОЙ"
ЗАГАДОЧНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
Первыми из питомцев Морской академии отправились на Тихий океан геодезисты Иван Борисович Евреинов и Федор Федорович Лужин. Инструкция, врученная им после беседы с Петром I, гласила: «Ехать вам до Тобольска и от Тобольска, взяв провожатых, ехать до Камчатки и далее, куда вам указано. И описать тамошния места: сошлася [ли] Америка с Азиею, что надлежнг зело тщательно сделать не только зюйд и норд, но и ост и вест, и все на карте исправно поставить. А об отправлении вашем от Тобольска и о даче подвод и провожатых и протчаго, в чем вам будет нужда, Сибирской губернии к ландратам и прочим управителям указ послан». Вот эти-то слова: «и далее, куда вам указано», и наводят на мысль, что подлинные цели экспедиции были сформулированы Петром I во время беседы с геодезистами. Но в чем они заключались? В поисках ли месторождений руд драгоценных металлов на Курильских островах, как полагал Г. Ф. Миллер, или в составлении карты этого архипелага и сборе сведений о Японии, как считал А. С. Сгибнев, видный русский морской историк прошлого века? Если же Евреинов и Лужин должны были проведать, «сошлася [ли] Америка с Азиею», то почему они плавали с Камчатки не на север, как следовало бы, а на юг? Петр I же, как известно, по возвращении геодезистов из экспедиции остался доволен результатами их исследований. Ответить на эти вопросы, волнующие историков еще со времен Г. Ф. Миллера, и ныне не так-то просто.
В. И. Греков (1960), обстоятельно рассмотревший предысторию экспедиции Евреинова - Лужина, писал, что историков смущало отсутствие связи между плаванием геодезистов вдоль Курильской гряды и заданием Петра I выяснить, соединяется ли Азия с Америкой. Но не следует забывать, напомнил он, что в начале XVIII века не исключалась возможность существования перешейка между Америкой и Камчаткой в южной части полуострова. Подтверждение тому — карта полковника Я. А. Ельчина, отправленная им в 1718 г. в Сенат и побывавшая в руках Петра I. По Грекову, геодезисты и совершили трудный переход из Большерецка в Нижнекамчатск, чтобы узнать, не отходит ли от восточного побережья Камчатки перешеек к Америке. Ознакомившись с этим районом, они поплыли из Большерецка к югу, проверяя данные карты Ельчина. Вот почему, считает Греков, и возникло у исследователей мнение о «двух инструкциях»! якобы полученных геодезистами. Первая из них, официальная, должна была маскировать цели экспедиции, в «секретной» же (которая, однако, до сего времени не найдена) перед Евреиновым и Лужиным ставилась задача проведывания Курильских островов и Японии.
Другой советский исследователь, Л. Г. Каманин (1969), обратив внимание на факт одобрения Петром I действий геодезистов, утверждал, что подлинные цели экспедиции были известны только им одним. Еще одно мнение, восходящее к Г. Ф. Миллеру, было высказано Е. Г. Кушнаревым (1976), писавшим о поисках Евреиновым и Лужиным драгоценных руд на Курильских островах.
Весьма интересное суждение мы находим в очерке Б. П. Полевого «География петровской эпохи и создание Академии наук» (1976). Как пишет ученый, еще в 1697 г. в Амстердаме Петр I беседовал с известным западноевропейским географом Н. Витсеном, который, ссылаясь на голландскую гипотезу 1643 г., полагал, что берега Северной Америки наиболее близко подходят к Азии в районе южной части Курил и что «Земля Компании» (остров Уруп) якобы является частью северо-западного побережья Северной Америки. Поэтому-то Евреинов и Лужин, выполняя личные указания Петра I, и отправились на юг, вдоль Курильских островов. Америки они, естественно, не нашли, но зато создали первую русскую карту Камчатки и Курил с градусной сеткой. Надо сказать, что дошедшие до нас карта и Каталог И. Б. Евреинова являются главным итогом экспедиции. Именно эти материалы Евреинов в 1722 г. лично представил Петру I, находившемуся тогда в Казани. Петр I «с великим любопытством препровел несколько времени с ним в разговорах и с удовольствием рассматривал сочиненную им и товарищем его Лужиным карту Камчатки и упомянутым островам и описание всего их вояжа», - читаем мы в «Деяниях Петра Великого, мудрого преобразователя России» И. Голикова.
Читатель, наверное, уже обратил внимание, что многие историки, вслед за Голиковым, писали о положительной оценке Петром I итогов плавания геодезистов. И вдруг В. М. Пасецкий заявил (1982), что «Петр I не был удовлетворен результатами экспедиции Евреинова - Лужина, так как она не внесла ясности в волновавший его вопрос, соединяется ли Азия с Америкой или они разделены проливом». Как видим, единого мнения о задачах и результатах первой русской правительственной экспедиции на Тихий океан до сих пор среди историков нет. Возможно, ближе всех подошел к истине А. И. Алексеев, писавший, что хотя геодезистам и не удалось в полной мере исполнить возложенное на них поручение, но они совершили замечательное плавание вдоль Курильской гряды.
Однако пора перейти к рассказу о самой экспедиции. В январе 1719 г., получив инструкцию, Евреинов и Лужин выехали из Петербурга и уже в марте были в Тобольске. Сибирские власти, получившие предписание дать «им провожатых, сколько человек пристойно... и подводы и протчее..., дабы ни в чем им остановки не было», безотказно выполнили все требования путешественников. В Тобольске к геодезистам присоединились 25 солдат из местного гарнизона и 10 «пеших казаков», и в конце мая экспедиция выступила на восток, поднимаясь и спускаясь по сибирским рекам, преодолевая болотистые волоки. К осени добрались до Илимска, а в начале февраля 1720 г. - на Киренгу, где и решили весновать, «понеже зимним путем дороги в Якутск не было», как вспоминал Лужин пять лет спустя. Здесь Евреинов и Лужин расстались с казаками и большей частью солдат, которые вернулись в Тобольск. Дальше с ними пошли лишь шесть сопровождающих; имена четверых из них дошли до нас: Иван Фуслов, Илья Бокирев, Борис Выродов и Семен Арапов. Последние двое участвовали затем в Первой Камчатской экспедиции. Лишь 22 августа, после долгого и тяжелого пути по Алдану, Мае и Юдоме, экспедиция явилась в Охотск. 12 изб, неподалеку от которых чернели убогие тунгусские юрты, обветшавший острог — вот и весь Охотск тех лет. К этому времени геодезистами был выполнен большой объем работы: от Тобольска и до Охотска они впервые определили широту ряда населенных пунктов и измерили расстояния между ними, сверив полученные данные с «доездами» служилых и промышленных людей.
В Охотске Евреинов и Лужин пробыли недолго. В первых числах сентября лодия «Восток», направляемая мореходом Кондратием Мошковым, легла на курс в Большерецк. Позднее Лужин сообщал, что шли они морем девять дней и, опасаясь осенних штормов, решили высадиться в устье камчатской реки Ичи. Оставив здесь судно, Евреинов и Лужин с солдатами поднялись до водораздела, откуда перевалили в бассейн реки Камчатки. Трудное путешествие заняло три недели. В октябре 1720 г. весь состав экспедиции собрался в Верхнекамчатском остроге. Передохнув, путешественники пересели в лодки и поплыли вниз по реке. Нижнекамчатский острог, куда они прибыли через двенадцать дней, в то время состоял из церкви, ясачной избы и «государева двора», обнесенных бревенчатым забором, или, как его называли, «палисадом». К острогу жалось около трех десятков изб, в которых и расположилась экспедиция на зимовку. Геодезисты не теряли времени зря. Расспрашивая казаков и аборигенов о расстояниях между населенными пунктами, особенностях камчатской природы, наиболее значительных географических объектах, они определили широту Нижнекамчатска и нанесли ее на карту.
Весной 1721 г., перебазировавшись в Большерецк, снарядили лодию и 22 мая вышли в море. Кормщиком шел Кондратий Мошков, Григорий Березин исполнял обязанности штурмана, а Андрей Буш - старшего матроса. Следуя на юг, геодезисты вели глазомерную съемку западного побережья полуострова. У мыса Лопатка Евреинов вычислил координаты южной оконечности Камчатки. Обследовав пять первых островов Курильского архипелага, геодезисты подошли к шестому. Высадившись на берег, Евреинов, как обычно, определил географическое положение неведомой «землицы» и внимательно осмотрел выходы коренных пород. Однако золотой и серебряной руды на острове не оказалось. Налетевший шторм сорвал лодию с якоря и понес ее в океан. Целую неделю, словно скорлупку, швыряла стихия корабль по волнам, пока не прибила его к острову Парамушир. Наскоро связав канатом пушки с наковальней, путешественники сбросили этот самодельный якорь за борт. На берегу их встретили айны, поделившиеся с ними своими припасами. Починив изорванный парус и наполнив бочки пресной водой, моряки стали готовиться к возвращению на Камчатку. Когда поднимали якорь, канат оборвался, но, к счастью, установилась хорошая погода, и, подгоняемая попутным ветром, в конце июня лодия пришла в Большерецк, а через месяц - в Охотск. Здесь экспедиция разделилась на три отряда. Первый из них выступил в путь верхом на лошадях, второй - на оленях, а наиболее сильные «шли пеши». Когда достигли Юдомского Креста, построили плоты и сплыли вниз по реке Юдоме, а затем и реке Мае. С Алдана перешли на Лену и в начале сентября прибыли в Якутск.
Якутский воевода М. П. Измайлов потребовал у геодезистов отчета по «пунктам», которые были им даны в столице. Уже 3 сентября он получил следующее «ведение» за подписями Евреинова и Лужина: «Сего 1721 году сентября в... день в присланном письме от вашего благородия за приписанием вашея руки к нам писано: по указу де царского величества ведено вам у нас требовать ответствия о отправлении его, великаго государя, дел по данным нам пунктам. А пунктов нам не дано, а велено нам отправлять по данному нам наказу за собственною его царскаго величества рукою, по которому мы, помощию всесильного бога, что надлежит отправили, о котором отправлении будем ответствовать самому его царскаго величества, понеже убо мы отправлены по помянутым наказам и послушнаго указу из Кабинета, за собственною его царскаго величества рукою данного нам. А о послушном указе ведомо в канцелярии вашего ведомства. А ныне в Якуцку мы живем для того, что зимней путь не определился и чтоб не портить данных нам инструментов. А когда нам путь удобен будет, то мы без всякаго медления из Якуцка в Санкт-Петербурх для помянутаго ответствия поедем»". Ознакомившись с этим «ведением», Измайлов оставил геодезистов в покое.
Из Якутска путешественники выступили тремя отрядами. Первые два, во главе с Евреиновым и Лужиным, выехали 19 ноября, а последний, состоявший из больных, — только в мае следующего года.
Весной 1722 г. геодезисты были уже в Тобольске. И здесь, в столице Сибири, обнаружилось непредвиденное обстоятельство: в Сенате, Морской академии и других учреждениях почему-то стали считать, что Евреинов и Лужин были посланы в Сибирь для сочинения ландкарт. Поэтому в 1721 г. Сенат велел геодезистам «быть для сочинения ландкарт в Вятской провинции», о чем они даже и не подозревали. Когда экспедиция явилась в Тобольск, сибирский губернатор князь Алексей Черкасский задержал Лужина, а в Петербург для доклада отпустил одного Евреинова. Иван Борисович тепло простился со своим соратником. Уже в пути он узнал, что Петр I находится в Казани, и побернул на юг. 30 ноября 1722 г. состоялась встреча императора и геодезиста, о которой читатель уже знает. Так закончилась экспедиция Евреннова и Лужина. В начале 1723 г. Евреинов был уже в Москве, где провел зиму, а весной его направили в Вятку. Явившись в город, он сразу же приступил к работе. Можно предположить, что летом геодезист странствовал по Каме, а осенью и зимой обрабатывал материалы съемок. И вдруг зимой 1724 г. в Сенат поступило донесение из Вятской провинциальной канцелярии, что 3 февраля Иван Евреинов умер. Нам остается только гадать, почему на 31-м году оборвалась жизнь талантливого исследователя Курильских островов. Возможно, он заболел. Возможно, сказались последствия лишений и тягот, перенесенных им в 1719— 1721 гг.
Как же сложилась судьба Федора Лужина? Как мы помним, он остался в Тобольске. Здесь 26 ноября 1722 г. Лужин получил указание «ехать в Иркутскую провинцию и той провинции в городы и в уезды и для описания рек». Составить карту такой огромной малонаселенной территории одному геодезисту было явно не под силу, и ему в помощь был назначен сын боярский Иван Буткеев из Кузнецка. Но тот признался, что в Восточной Сибири он никогда не бывал, и Лужин один проследовал в Иркутск. Вскоре туда же командировали геодезистов Петра Скобельцына, Ивана Свистунова, Дмитрия Баскакова и Василия Шатилова. Как это ни странно, но в Сенате не знали, что Лужин находится в Сибири, и поэтому, когда из Вятской провинциальной канцелярии поступил запрос, почему он до сих пор не явился к месту назначения, отдали распоряжение прекратить выплату ему жалованья. Но, очевидно, сибирские власти все же сумели разобраться в этом деле, ибо Лужин продолжал работать и дальше в Иркутской провинции.
Снова о нем вспомнили, когда Беринг, направляясь в Охотск, проезжал через Сибирь. Так в составе Первой Камчатской экспедиции оказались Федор Лужин, Борис Выродов и Семен Арапов с двумя своими сослуживцами. Беринг зачислил Лужина в отряд лейтенанта Мартына Шпанберга, и геодезисту довелось снова пройти от Енисейска до Якутска. Но самые тяжелые испытания были впереди. Погрузив в дощаники пушки, якоря, железо, канаты, парусное снаряжение и более двух тысяч пудов муки, отряд Шпанберга, насчитывавший 205 человек, сплыл вниз по Лене. Одно из судов вел Лужин. Когда дощаники втянулись в устье Юдомы и стали подниматься вверх по реке, мели и перекаты затруднили их продвижение вперед. К тому же в конце сентября ударили морозы и выпал снег. Перегрузив часть поклажи в сани, люди, выбиваясь из сил, медленно брели пустынным берегом. Продовольствие было на исходе, «больных всякий день являлось человек по 20 и больше». В конце ноября - начале декабря бросили 60 саней, груженных ядрами, фальконетами, бочками с порохом, и пошли налегке. Но это принесло лишь временное облегчение. Лужин уже не мог тащить нарту и передвигался с трудом. Когда добрались до Юдомского Креста, геодезист слег, и его оставили здесь вместе с другими больными. Узнав о бедствии, постигшем отряд Шпанберга, Беринг отправил на Юдому спасательную экспедицию. Полмесяца пробивалась она сквозь снежные заносы, пока не вышла к Юдомскому Кресту. Радостно приветствовал товарищей Лужин, но вновь повидать Охотск ему так и не довелось. 11 марта 1727 г. его не стало.
Подведем вкратце итоги исследований И. Б. Евреино-ва и Ф. Ф. Лужина на Камчатке и Курилах. Первые русские геодезисты на Тихом океане, они явились на Северо-Востоке Азии пионерами научной картографии. Карта, составленная ими, охватывает пространство от Тобольска на западе до Тихого океана на востоке, исключая побережье Северного Ледовитого океана. Впервые на ней сравнительно достоверно переданы особенности очертаний Камчатки и правильно показано юго-западное направление Курильской цепи. Все нанесенные там географические пункты имеют координаты и перечислены в Каталоге. По сравнению с «чертежами» XVII века это был огромный шаг вперед. Не случайно в феврале 1725 г. карта Евреинова была передана В. и. Берингу, направлявшемуся в свою Первую Камчатскую экспедицию.
