ВКУС МОРСКОЙ РОМАНТИКИ

Чай по-капитански

Валерий Перегудов

Испокон веков морская служба была уделом мужественных и волевых людей. Особый ее уклад накладывает пожизненно самобытный отпечаток на каждого, кто носил военно-морскую форму. Это прежде всего особый диалект и структура построения мысли, которые не встретишь нигде, кроме как на флоте, это до изумления открытость души и великодушие в общении, это свой, нигде неповторимый, особый юмор. Другими словами:

Кто в море видел корабли,

Не на конфетном фантике,

Тот знает стоимость любви

И вкус морской романтики,

Того не надо убеждать

И докучать сравнением.

Когда пройдешь девятый вал,

С таким же будешь мнением.

Визит отряда кораблей в югославский порт Дубровник после шести месяцев блуждания по Средиземному морю был воспринят командой сторожевого корабля «Разительный» на «ура». Сразу же после ошвартовки в иностранном порту на его борту развернулся походный штаб и необходимые службы взаимодействия с иностранными властями. Вахта, заинструктированная насмерть по бдительности и недопущению чего бы там не дай Бог с кем-либо, с тоской поглядывала на счастливчиков, сходящих на берег.
Разбитая на пятерки сходная смена офицеров и мичманов, как застоявшиеся горячие кони, с нетерпением топталась на месте, выслушивая последние наставления и нравоучения командира. В уме они давно уже включай форсаж и, уточняя вполголоса маршруты наиболее эффективной оккупации местных магазинов, производили в уме сложные математические расчеты, пытаясь с максимальной пользой потратить полученные динары...
Вот наконец все необходимые процедуры закончились и баловни судьбы хлынули в сонный город, наполняя его смехом и шутками.
Несчастный дежурный чекист, не менее несчастный разведчик и офицер по связи с общественностью (он же дежурный политработник), устроившись в тени у трапа, сиротливо провожали взглядом всех проходящих по пирсовой зоне.
Так продолжалось несколько часов, пока в порт не зашел круизный теплоход «Шота Руставели». Гигантские размеры океанского лайнера затмили своей величественной красотой стремительные обводы «Разительного» и приковали к себе всеобщее внимание.
Увидев через полгода так близко свой родной пароход, команда корабля вместе с заинструктированной вахтой неистово стала размахивать над головой фуражками, бескозырками, пилотками и всем чем не попадя, приветствуя соотечественников. Однако пассажиры, облепившие борт лайнера, не спешили разделить с военными моряками радость встречи. Ни одного взмаха руки, ни одной улыбки, ни одного сколько-нибудь заметного доброжелательного жеста команда «Разительного» в ответ так и не получила. Только на самой верхотуре, где находилась ходовая рубка лайнера, несколько дружественных взмахов фуражками ответили на приветствие команды русского военного корабля...
Ясность в сложившуюся ситуацию внес вездесущии чекист:
- Чего визжите, черти?! - обратился он к недоуменно машущей публике. - «Шота Руставели» уже считай два года как зафрахтован западными немцами, которым глубоко наплевать на ваши искренние приветствия. Так что лучше поберегите эмоции для родных и близких и валите с юта, пока дежурная служба не нашла вам достойное занятие в
трюме. Повторять дважды не пришлось. Потеряв мгновенно интерес к пароходу с красной полосой на трубе, моряки разошлись по кораблю, досадуя, что так дешево над ними подшутил свой пароход с Гансами на борту.

* * *

Немцы уже давно вели себя на Балканах бесцеремонно. Спустя тридцать пять лет после Второй мировой войны по манере хозяйского поведения западных немцев определить, кто победил в ней, а кто потерпел поражение, было проблематично. Все одетые по последнему писку моды, в белых платьях, юбках, рубахах, брюках, панамах и туфлях, обильно обвешанные кино-, фото-, радиоаппаратурой гансы напоминали собой преуспевающих миллионеров — таких, как сегодня демонстрируют из себя так называемые «новые русские».
Погрузив свои костлявые тела в фешенебельные автобусы и с презрением поглядывая на русский военный корабль, значительная их часть разъехалась смотреть исторические достопримечательности Дубровника. Оставшиеся любители путешествий направились осматривать город по своему собственному плану. Проходя мимо «Разительного», они с опаской поглядывали на вахту и быстро фотографировались на фоне корабля. Затем, надменно поджав губы, немцы продолжали следовать своим маршрутом, не подозревая, что в адрес каждого из них немедленно отпускалась колкая шутка. Найдя в этом для себя веселое занятие, вахта радостно посмеивалась и коротала время. Единственное ограничение в это культурно-массовое мероприятие внес всезнающий чекист:

- Зубоскальте сколько хотите, только выражайтесь цензурно. Наши соленые обороты лучше вашего знает и прекрасно в них разбирается!..

Вот показались три немца: пузатый, как пивная кружка хромой и тошии. Поравнявшись с кормой корабля пузатый бесцеремонно подошел к стоящим у трапа офицерам и расплылся в улыбке. В это время тощий вскинул фотоаппарат который как сумасшедший защелкал автоматическим затвором, фотографируя непрошеного гостя на фоне столь экзотической достопримечательности порта...
Чекист среагировал мгновенно. Чтобы его строго засекреченная физиономия не попала в объектив, он еше до первого клаианья затвора фотоаппарата сорвал с головы фуражку и стал усиленно рассматривать перед своим носом ее внутреннее устройство.
— Чтобы тебя кондрашка хватила. — мило улыбаясь, проговорил Жора, он же дежурный по штабу.
— Ее! Ее! Комрад! Фриенд! — пропел толстыми губами ганс и направился к поджидавшим его соотечественникам. От их разнокалиберной троицы отделился хромой. Подковыляв к офицерам, он начал что-то говорить на немецком, показывая на оставшихся собратьев.
— Что ему надо? — поинтересовался у Жоры чекист.
— Черт его знает, — не задумываясь ответил Жора.
— Мне кажется, этот хромой просит разрешения сфотографироваться с нами. — высказал предположение Валера, он же дежурный политработник.
— Фотографируйтесь, только без меня. - обиженно бросил чекист, поднимаясь от греха подальше на борт корабля вместе со своим строго секретным лицом.
- Вот видишь, Валера, что значит, наши деды под Сталинградом и на Курской дуге этому козлу мозга вправили. Хромает и с каждым шагом помнит, кто в доме хозяин. Видишь, разрешения просит! Придется хромого уважить, - философствовал Жора. Повернувшись к ожидавшему ответа гансу, Жора изобразил на лице сладкую мину младенца, наклавшего в штаны, и с глубокомыслием древнегреческого философа изрек:
- Давай! Цигель, цигель! Фотографируйся, черт с тобой! Е-с?
— Ес?! — переспросил хромой  Жору.
— Он что, глухой? — стал нервничать   — Сказал ес, значит ес!
— Жора, он, наверное, глухой фактически пытался помочь Жоре Валера. — Ты ему жестом покажи!
- А как жестом показать, что можно фотографироваться?
- Ну, клацни пару раз языком и скажи типа:  «фото иес!»
Жора несколько раз клацнул языком, имитируя звук фотоаппарата, и по слогам проговорил:
—- Фо-то и-ес! Как ты меня достал, бестолковый! Немец ничего не понял и тупо лупал глазами...
— Жора, мне кажется, проще отказать, чем разрешить!
— А как отказать?
— Скажи: ноу-у!
Жора повернулся к гансу и, мило улыбаясь, нежно про­пел:
— Но-у-у-у!
— Иес! Ноу? Ноу понимайт, — проскрипел ганс.
— Валера, иди изъясняйся сам с этим балбесом! Это по твоей части. — пытался увильнуть в сторону Жора.
— Я работаю исключительно с нашим личным составом, а ты флагманский разведчик. Общаться с супостатом твоя профессия. Так что работай!
— Ну подожди, лейтенант, я тебе это припомню! — пригрозил суровый Жора.
Ганс по-прежнему стоял в ожидании разъяснений.
— Клац-клац, ноу! — сурово проговорил Жора, одновременно показывая гансу полруки. После этого жеста сомнения ганса усилились. Он стоял в логгуховидной панаме под палящими лучами солнца и усиленно соображал, переводя взгляд с капитана третьего ранга на старшего лейтенанта и обратно.
— Жора, может быть, во время войны он не воевал, а был антифашистом! Зачем же ты с ним так сурово, выдвинул политическую версию старший лейтенант.

- Валера, для антифашистов он слишком глуп. Это я тебе как разведчик говорю!                  
- Откуда, Жора, ты все знаешь, тебя тогда еще на свете не было?
- Чтобы знать, вовсе и не обязательно именно тогда на свете быть. Объясняю для бестолковых! Всех тупых антифашистов выловили в первый месяц войны, остались только умные, - рассуждал Жора. - А этот, судя по всему  к умным явно не относится. Да к тому же все антифашисты худо-бедно, а русский язык понимали. А этот, сам видишь. Кстати, сейчас определим, кто он такой!
С этими словами, Жора придвинулся вплотную к наивному немцу и, растопырив в разные стороны руки, издал рев истребителя:
— У-у-у-у-у-у! Ахтунг! Ахтунг! В воздухе Покрышкин! Фаер! Трах-тах-тах-тах!!!
Перепутанный немец почти без хромоты рванул вдоль корабля, увлекая за собой своих собратьев. Причем хромой так лихо бежал, что пузатый и тощий смогли его догнать только в конце пирсовой зоны.
— Все ясно, — прищурившись, сказал Жора. — Этот экземпляр немецкой нации во время войны служил в люфт­ваффе. Видишь, какое впечатление произвело на него имя Покрышкина!
Наблюдавший с борта корабля занимательную сиену че­кист так толком ничего и не понял. Спустившись к офицерам на пирс, он с безразличной миной постоял несколько минут и как бы невзначай поинтересовался:
— Что-то не пойму, отчего туристы так быстро убежали?
Жора, гордо выпятив грудь и подмигнув Валере, ответил:
— Я запретил здесь фотографироваться, а то в смущение вахту вводят ...
— И это правильно, — согласился чекист.
— Не пойму, что в природе делается? – продолжал философствовать  Жора. — Вот уже несколько часов стоим как истуканы, пять тысяч гансов прошли мимо строевым шагом, из них добрую половину составляли фрау, но ни одного
сколько-нибудь приличного экземпляра я так и не увидел! То пересушенная вобла, то корявая до умопомрачения, то старуха Изергиль, то бочка бесформенная. Глазу не за что зацепиться!.. То ли дело у нас!  Каждой второй готов сдаться в плен... Пока со службы домой дойдешь, тысячу раз могут с праведного пути сбить, и не потому, что ловелас, а потому, что глазу приятно! Он сам того не хочет, а все цепляется, цепляется!..
— Да-а, что там говорить! Лучше наших все равно нигде нет! — тоскливо согласился чекист.
На пирсе показались трое, вероятно, из числа последних туристов. Моложавый пижон со щеголеватой бородкой, не торопясь, дефилировал в окружении двух шедевров природы. Стройные, высокие дамы, одетые в облегающие лосины и белые блузки фривольного фасона, с распушенным роскош­ным волосом демонстрировали военным морякам, что в сво­их оценках женской половины Германии они были явно не правы...
Жору прошиб столбняк. Нервно сглотнув слюну, он принял стойку изголодавшегося фокстерьера, увидевшего дичь. Жадные мужские взоры офицеров прожигали приближавшуюся компанию насквозь.
— Ну почему не я иду между ними! Вот всегда так! — досадовал Жора.
— Не дрейфь, Жорик, сейчас они будут фотографироваться на нашем фоне, ибо мы вроде как достопримечательность этого порта. Так что у тебя есть возможность постоять между дамами, а может, даже приобнять одну из них, — утешил его Валера.
— А это мысль, — радостно согласился Жора.
— Чем они будут фотографировать? — охладил всех чекист. — У них, кроме глаз, ничего нет.
— Я бы не сказал, — хихикнул лейтенант. — Судя по бюстам, у дам присутствует достаточно большой интеллект. Может, у них там фотокамеры или другая разведывательная аппаратура? Жора, тебе как разведчику инструкция разрешает это проверить даже на ощупь...
— Эх-х! — вздохнул погрустневший Жора. — Об этом можно только мечтать! Как говорил великий французский ботаник Антуан Лоран Жуссье: «Каждому свое - кому молоко, а кому доярки..., Не знаю, каким он был специалистом в лютиках и тычинках, но в этом вопросе, я думаю, он был прав.
Лейтенант молча согласился с глубокой мыслью разведчика...
Прогноз чекиста оправдался. Плавно покачивая бедрами, привлекательная группа, весело хихикнув, проследовала мимо офицеров.
— Эх! — с отчаянием в голосе выдохнул им вслед Жора. — Допустили бы меня в этот «малинник», я бы за одну ночь научил их жизнь любить!.. Они бы у меня... — Жора сладостно зажмурил глаза, — по очереди всю ночь до утра... Ох, мужики, жалко!.. Молодость пройдет, а эти дурехи так и не познают настоящего счастья! Обидно! А счастье вот оно, — показал он на себя, — я здесь стою, глупышки!..
Пикантная троица остановилась. От группы отделился пижон с бородкой и не торопясь направился к офицерам.
— Сейчас будет клянчить сувенир, — предположил дежурный политработник.
Широко улыбаясь, пижон поздоровался с дежурившими у трапа на чисто русском языке:
— Привет, ребята!
Ребята от неожиданности лишились дара речи. Первым пришел в себя чекист.
— Здравия желаю! — поздоровался он официально.
— Ребята, я капитан этого лайнера. — сказал бородатый, показывая на «Шота Руставели», — а этих замечательных девушек зовут Нина и Оля. Они работают на моем пароходе.
«Лучше бы он этого не говорил», — подумал Жора, покрываясь багровыми пятнами.
— Привет, девчата! - поздоровался с дамами не запятнавший своей репутации Валера. - Куда путь держите в такую жару.  
Дамы весело хихикнули, бросив томные взгляды на спавшего с лица Жору.
— Мы решили немного погулять по городу перед заходом в Неаполь, - за всех ответил капитан. - Знаете, хочется немного походить по земле.

— По земле походить всегда приятно, — как мог, поддерживал разговор Валера.
— Не смущайтесь, ребята! Девчата у нас веселые и необидчивые, — посмеиваясь, сказал капитан. — Правда, подружки?
— Хи-хи, — подтвердили дамы.
— Вы давно блуждаете по морям? — поинтересовался бородатый пижон.
— Такие вопросы прошу не задавать! — протокольным тоном вмешался чекист в приятную беседу.
— Хорошо, парни, я понимаю, что вы военные, таинственные и так далее... Как вы смотрите на приглашение прийти ко мне в гости на пароход?.. Ну, скажем, часиков в десять вечера?
— С удовольствием, — ответил за всех молчаливый Жора.
— Тогда до вечера, братья славяне! Буду ждать... Кстати, меня зовут Игорь, — протянул он руку.
Все представились своими именами, только бдительный чекист назвался Федором, хотя носил совсем другое имя. На этом веселая компания оставила смущенных военных в покое и, звонко смеясь, направилась осматривать достопримечательности города...
Дождавшись, когда они отойдут на почтительное расстояние, бдительный чекист сурово предупредил:
— Если кто-нибудь из вас сунется на этот нашпигованный немецкой агентурой пароход... Считайте, что он уже под следствием! Понятно?!
— Да прекрати ты, Миша, — невинно хлопал глазами Жора, — мы все понимаем... Неудобно было ответить отказом на такое теплое приглашение. Сам посуди, какой идиот после вахты пойдет в гости на какой-то задрипанный пароход? Что мы там не видели? Лучше пораньше спать лечь...
Несколько успокоенный объяснением Жоры чекист по­веселел и даже несколько раз пошутил.

* * *

Назначенное время встречи приближалось. Чекист нервничал: этот Жора с его выкрутасами ох не прост! Да и от лейтенанта можно ждать чего угодно!

Зайдя в каюту к Жоре, он застал его в постели с книгой в руках.
__ Чем занимаешься? — поинтересовался контрразведчик.
-  А, Миша! - радостно пропел Жора, как будто век его не видел. - Вот книжечку чуток читану, и можно отбиваться.
— Валеру не видел? - как бы между прочим спросил чекист.
— Наверное, спит лейтенант без задних ног и десятый сон досматривает. Младенческий возраст, как ни верти, требует десяти часов сна.
— А в какой каюте он живет? — спросил чекист, потому что надо было что-то спросить согласно теории психолога Бердиховского. Где находится каюта лейтенанта, он знал не хуже Жоры.
— По-моему, в одиннадцатой. Да, точно, в одиннадцатой, рядом с каютой старпома. А что случилось? Зачем тебе потребовался Валера в это время?
— Да ничего серьезного. У него есть книга интересная, дюдике одним словом. Хотел попросить на ночь почитать.
— Ну народ! Вас, чекистов, не поймешь. Когда вы спите - и сами, наверное, точно не знаете?
— Служба такая. Ну ладно, отдыхай, Жора, не буду мешать. Спокойной ночи!..
Валера сладко спал, посапывая во сне. Впечатления минувшего дня роились у него в голове, рисуя причудливые картины абстрактной неразберихи. Заглянув в приоткрытую дверь и убедившись, что старший лейтенант спит, контрразведчик молча удалился. На юте он еще раз насмерть запутал вахту персональной ответственностью, если Джеймс Бонд во время их дежурства умудрится проникнуть на корабль и Устроит что-нибудь нехорошее. После сделанного таким образом каскада оперативно-профилактических процедур чекист удалился с юта и с чувством выполненного долга до Утра закрылся в каюте...

Валера проснулся оттого, что кто-то настойчиво толкал его в бок.  Открыв сонные глаза, в которых еще мерехтели грезы сновидений, он увился перед собой Жору в полном параде.
— Хватит слать, лейтенант, — заговорщицки прошептал Жора. — В гости пора идти!..
— Да иди ты... — отмахнулся Валера.
— Э-э, нет! Так дело не пойдет! Иди не иди, а слово надо держать! Шнуром одевайся, даю на сборы пять минут!
— Жора, тебе что, жить надоело?! Миша, наверное, уже сидит в засаде, тебя поджидая.
— Не боись, лейтенант! Дядя Жора — не рязанский лапоть... Миша давно уже спит в каюте, даже на стук не реагирует.
— А может, его в каюте нет! Может, он специально сделал вид, что спит, а сам караулит нас!
— Да спит, тебе говорят! Вахтенный по арсеналу стоит напротив его каморки и говорит, что не выходил...
— Ты уверен?
— Уверен!
— Ну ладно, одеваюсь.
Через пять минут преступная группа, не привлекая к себе ненужного внимания, по затененному левому борту прошла к трапу.
Дежурная служба на юте как таковая отсутствовала. Вся вахта сгруппировалась у артиллерийских установок. Пооче­редно прикладываясь к визиру, моряки через окуляры дальномера рассматривали сверкающий огнями рекламы ресторан «Петка». В распахнутые окна ресторана было хорошо видно, как официантки в блузках с глубоким декольте и в миниатюрных передничках игриво обслуживали развлекавшуюся публику.
— Это что за служба такая?! — возмутился Жора. — Где дежурный?
Перепуганный дежурный при виде офицеров штаба пытался что-то пролепетать оправдательное, но Жора был суров как никогда.
— Вас что, недостаточно инструктировали?! Почему вахта бдительности вся сидит в артиллерийской установке?! Почему стволы башни направлены на город?  Где патруль? Ну конечно, что за глупые вопросы! Патруль, как и следовало ожидать, стоит напротив ресторана и до самой палубы пускает слюну!.. Немедленно навести порядок!!!
Дежурный, слетев по трапу на пирс, побежал к носовой части корабля, где вот уже добрый час без движения стоят корабельный патруль. Пока он сбивчиво стыдил и укорял нерадивую патрульную службу, Жора вместе с Валерой не торопясь сошли с борта и направились к «Шота Руставели».

* * *

Сопровождаемые вахтенным матросом лайнера, от которого за версту разило парфюмерной лавкой, по длинным фешенебельным коридорам они наконец добрались до каюты капитана.
Игорь встретил их радушно. Однако, несмотря на обво­рожительную улыбку, с которой капитан разговаривал с гостями, Валера заметил, как подчеркнуто учтиво и в то же время напряженно застыл в дверях сопровождавший их матрос. Отпустив небрежным жестом вахтенного, Игорь пригласил гостей к себе в салон.
— Ну что, друзья, как отметим нашу встречу? — спросил он у Жоры, открывая створки огромного бара, заставленного снизу доверху диковинными напитками различной степени крепости. Такого количества спиртного, как принято говорить — в ассортименте, офицеры отродясь не видели. Жоре захотелось попробовать сразу все. Окинув хозяйским взглядом капитанский арсенал, он, как мотылек при виде Цветника, не задумываясь, отдал предпочтение бутылкам с наиболее яркими этикетками.
- Давайте отметим наше знакомство вот этой, этой, этой, вот этой, ну, пожалуй, и этой бутылочками. Для начала, разумеется. — скромно предложил он.
Капитан, оценивающе посмотрел на которого старший лейтенант, не на шутку аппетитом своего старшего товарища, подавал аварийные сигналы. Сообразив, в чем дело, Игорь улыбнулся.

— Ребята, давайте я вас лучше угощу чаем по-капитански!
— Эка невидаль — чай! — недовольно пробурчал Жора.
— Давайте чай по-капитански! Хочу чай по-капитански! — как за спасительную соломинку ухватился за эту идею старший лейтенант.
— Чай так чай, — наконец обреченно согласился Жора, всем своим видом показывая глубокое разочарование от встречи, принявшей такой оборот.
Игорь задорно рассмеялся и нажал какую-то кнопку под столешницей. Через минуту дверь салона открылась и в помещение вошла одна из спутниц капитана.
— Вызывали, Игорь Николаевич? — обратилась она к хозяину каюты, кокетливо поправляя прическу.
— Ниночка, будь любезна, сделай нам чай по-капитански на три персоны, — промурлыкал Игорь. Нина обворожительно улыбнулась и плавно выпорхнула из помещения.
«Да-а, при таком обслуживании я бы годами скитался по морям без захода домой даже на выходные, — подумал Жора, приятно утопая в кресле. — Везет же людям, черт возьми!..»
Пока шел разговор про моряцкое житье-бытье между капитаном и Валерой, Жора зря времени не терял. По-хозяйски рассматривая батареи бутылок, он периодически вклинивался в разговор с уточнением достоинств того или иного напитка. Наконец появилась долгожданная Ниночка, плавно ведя перед собой сервировочный столик. Расставляя на столе чайные приборы со всевозможными щипчиками, ложечками и прочими приспособлениями, она то и дело обворожительно поглядывала на офицеров, явно вгоняя в краску и сбивая их с нити разговора. Через несколько минут все было готово.
— Благодарю, дорогая. Пока свободна. — отпустил официантку капитан.
— Пусть Ниночка с нами чайком побалуется. — предложил явно неравнодушный к даме Жора.
— По протоколу, да и по статусу не положено, дружище! — твердо сказал Игорь.
Нина многозначительно улыбнулась и, слегка коснувшись бедром плеча размякшего в кресле Жоры, вышла из салона. Жора вспотел.

- Фу, черт! Простыл наверное, - извиняясь,        сказал он,  вытирая испарину на лбу,
— Бывает, — улыбнулся капитан. - Даже в тропиках легко заработать насморк.
- Вот именно, - согласился Жора, думая совсем о другом.
Капитан открыл большую красочную коробку внутри которой находилось множество секций, заполненных чаем. Каждая секция имела свою рекламную марку и номер
- В этой коробке находятся все лучшие сорта английского чая, — пояснил Игорь. — Сейчас мы возьмем по щепотке каждого сорта и поместим его в чашки.
Умело орудуя щипчиками, капитан рассыпал чай по чашкам.
— Затем, — продолжал Игорь, — мы зальем его кипятком и дадим время завариться.
Разлив кипяток, он накрыл чашки керамическими крышечками.
— Чтобы лучше заваривалось, — пояснил он свои действия. — Чай главное не сварить, а заварить, чтобы весь его аромат и целебные свойства выделились, но не сварились! Чаепитие — это достаточно сложный и полезный для здоровья ритуал, отшлифованный столетиями древнейших мировых культур. Это только непосвященному кажется, что все примитивно и просто.
Жора смотрел на капитана и своего наивного товарища как на помешанных. «Кому пытаешься мозги пудрить?! — думал он. — Это лейтенанту рассказывай. Ему, дурачку, здесь все в диковинку. А по мне, чай, он и в Африке чай. Трава она и есть трава, как ее ни обзови...».
Тем временем капитан сделал серьезное лицо и торжественно произнес:
- А теперь, господа, попрошу всех встать.
Жора и Валера недоуменно переглянулись и кресел. «Похлеще строевых занятий, — думал лейтенант, - еще маршировать заставит!».
— Возьмите каждый в левую руку свою чашечку, - продолжал капитан. Дисциплинированные офицеры выполнили его пожелание.

- Теперь правой рукой осторожно снимите крышечки и убедитесь, что чай заварился.
Валера с надеждой на чудо заглянул в свою чашку и чашку Жоры.
- Что вы видите? - спросил капитан.
— Чай как чай, — пожимая плечами, ответил Жора, — только в отличие от моей системы заваривания наши чашки наполовину заполнены чаинками странного вида. Прямо лопухи какие-то, а не заварка!
— Вы не правы! — возразил капитан. — Вдохните аро­мат... Вы чувствуете, какой у чая аромат?!
Все дружно засопели носами в надежде уловить что-то необыкновенное.
«Вот дает, каналья, ловко он нам голову морочит», — уже с раздражением думал Жора. Его нижняя губа отвисла, как у обиженного верблюда, и недвусмысленно выражала крайнюю степень неудовольствия...
Не обращая на Жору внимания, капитан продолжал:
— Положите крышечки на стол. Возьмите чайные ложечки и, помешивая чай по часовой стрелке, следуйте за мной!
Офицеры послушно, вслед за капитаном, вышли из сало­на и оказались на одной из верхних палуб.
— Интенсивней мешайте! А теперь против часовой стрелки! — не унимался капитан. Убедившись, что все элементы ритуала выполнены правильно, он подвел любителей чая вплотную к леерному ограждению борта. — Теперь, господа, осторожно выньте из чашек ложечки и резко, повторяю резко, выплесните чай за борт! Быстрей! Сейчас самое главное — это расторопность!!! — подгонял офицеров Игорь.
Вконец потеряв нить логики ритуала чаепития, офицеры с оторопелым видом одураченных гимназисток выплеснули за борт напиток из лучших сортов английского чая.
— Не мешкая, прикрываем чашки ладошкой и быстро за мной! — продолжал измываться капитан.
Вконец растерявшись, Жора и Валера вслед за Игорем вбежали в салон. Подойдя к столу, капитан сдернул салфетку, под которой оказалась бутылка армянского коньяка, и не говоря ни слова разлил ее содержимое по чашкам.

Прогретые чашки быстро отдали тепло   благородному напитку, а аромат лучших сортов  английского чая, оставшихся на их стенках, дополнил дух коньяка своим благоуханием, отчего коньяк стал источать неописуемый фимиам. Ослепительно улыбаясь, капитан предложил раскурить    настоящие финские сигары и не торопясь откушать этот уникальный напиток.
Откинувшись в креслах, все трое в сосредоточенном молчании наслаждались неповторимостью запаха и вкуса фирменного коньяка, посмеиваясь в душе над своими подозрениями.
Закончив смаковать свою порцию, заметно повеселевший Жора высказал оригинальное предложение:
— Игорь, а не повторить ли нам еще, только без беготни, в смысле спокойно? Игорь улыбнулся:
— Особенность пития чая по-капитански как раз и заключается в строгом и неукоснительном выполнении всех элементов ритуала. Процесс ритуала не позволяет его участникам напиться до чертиков, ибо пьяный человек не в состоянии донести до борта полную чашку с чаем, не расплескав ее по дороге. Закон гласит: «Пролил по дороге чай — иди отдыхай! С тебя на сегодня хватит!».
Все весело засмеялись... Повторив еще несколько раз ритуал, пока бутылка не опустела, и мило побеседовав про прелести жизни, офицеры с щедрыми подарками от капитана вернулись на борт родного корабля...

После этой замечательной встречи прошло Достаточно много времени. Жизнь разбросала Жору и Валеру по разным Флотам, но каждый из них до сих пор помнит летами вечер в Дубровнике и с улыбкой рассказывает эту историю своим  сослуживцам, каждый раз дополняя повествование новыми подробностями...