Тексты «Чертежа морским островам» монаха Игнатия Козыревского
«Остров первой Шумчю».
«На сем острову живут иноземцы званием Курила, и на дальние острова которые ходят и те головы свои бреют до затылку по "тамошнему обычаю и кланяются на коленках, тако ж из дальних островов приходят ради покупки бобров, и лисиц, и орлов, и орлового перья».
«Сей перелев например версты две или меньше тысяшных».
«Уяхкупа остров великая и высокая сопка. С Большой реки, с устья в тихое время видеть. А люди не живут, только с перваго и другаго острова приезжают ради промыслу. И носовые иноземцы - бывают и земной плод - сарану и коренье копают, и птицу промышляют, и зимуют, також и морских зверей».
«Остров второй Пурумушир».
«Живут иноземцы, что и на первом острову. Язык имеют один и веру, и кропивные товары делают и отчасти камчатое и дабинное покупают. На дальные острова ходят, и з дальных островов приходят иноземцы с товарами шелковыми и бумажными, також привозят котлы и сабли, а у са-Скель круги медные, обогнуты края Кованым серебром, и всякую посуду левкашенную. И к воинскому делу курила зело искусны: поступают о трех боях, имеют луки со стрелами, копья и сабли, и в куяках. И на сем острову у пристани, откуду походят на Мушу остров, дали иноземцы бой крепкой и на разговор не дались, и ушло двенадцать байдар, а д ругие со служилыми бились крепко до меня и отбили пять байдар, а иные прежде нашего приходу за год ушли. И с сего острова в сентябре м-це в прошлом 713 году назад возвратился на Большую реку».
«Сей легкими байдарами наскоре до полудни, а с грузом с женами и с детьми день ходу в тихое время».
«Малой остров Сиринки. Люди не живут, токмо ради промыслов приезжают (что и на большую сопку) морских зверей и бобров, и земнаго плоду и птицы».
«Остров третей Муша, он же Онникутан».
«Живут иноземцы, что и на другом острову, - те ж Курила. И остров столь же велик. И кропивные товары делают, бобры и лисицы промышляют. А соболей на сих трех островах нет. И на побочные острова ради промыслу с сих островов ходят. Також и на дальные острова и на Камчатскую землю ради покупки бобров и лисиц и прочаго. И многие Большой реки язык знают, понеже с носовыми иноземцами торгуют и женятся».
«Сей уже, и с грузом к полудни переходят».
«Малой же остров Кумива. Люди не живут, и ради промыслу приезжают, что и на большую сопку. На сем острову служилые были, которых я посылал, были в погоне, которые дали бой и ушли с другова острова на Мушу остров, а иные врознь по островам, и другие в камень и на горы в лес».
«Остров Араумакутаи, горит и люди не живут».
«И сей таков же».
«Остров Сиякутан».
«На сем острову малые люди живут, понеже с дальних островов встречают и своих людей провожают, и перелев широк, налегке вешним временем едва могут в судах к половину дни перегрести, а с грузом, с женами и с детьми Целой день на Шококи остров переходят».
«Малой остров Игайту. Люди не живут».
«Остров Шококи. Остров Мотого. Остров Шашово. Остров Ушиширь».
«Меж сими островами перелевы нешироки. Скорым путем в легких байдарах ходят иноземцы скорее полдня, а с грузом в полдень и позже, а инной и ранее. Но токмо трудно мелкими судами - быстрина в пролевах великая на упалой и прибылой воде и сулои великие бывают. А по скаскам же иноземским многие в сулоях и тонут. И когда бывает ветр, то относит в море и погибают. Того ради проходят взад и вперед весною рано в тихое время, а летом поздно никоторыми делы мелкими их иноземскими байдарами нельзя. И люди не живут, разве кого невремя захватит осеннее и ветры».
«Да сказывали ж полонные островные ж иноземцы, большими де судами ходят парусами и на большую землю в город возят каменье и копают в земле нифонцы, а какое каменье и того толмачи камчадальским языком перевести не знают, понеже никаких руд не видали, а откуду и в какой город оное каменье возят, и о том недоумением не спрашивал, понеже и я никаких руд не видал, и не знаю, кроме железной. И тое железную ныне ж по выходу с Камчатки узнал и приискал вновь на посторонней реке Ботоме, выше Покровского монастыря в Якуцку. И в прошлом 723 году во сто пуд в подряд тритцать шесть рублей денег из казны блаженной и вечнодостойной памяти его императорского величества взял и о том явно в Якуцкой воеводской канцелярии».
«Остров Машаучю. Приезжают с Сияскута острова и с третьяго ради промыслов и земного плода. А у промыслу захватят ветры и осеннее время и зимуют на сем острову».
«Остров Китуй».
«На сем острову камыш растет. Вода убудет, то сухо бывает. И камышовые у иноземцов стрелы я брал».
«Остров Шимушир».
«На сем острову живут Курила те ж что и на другом и третьем острову. А величеством малым больше оных островов, но токмо людей больше, и язык и вера одна, и конечной остров курильского роду. И с сего острова на Итурпу остров перелев малым пошире вышепоказанного. И с грузом и с женами днем перегребают, а налегке и скорее».
«Остров Чиркуй. Великая сопка, против проливы стоит. А приезжают ради промыслу с Шимушира, Итурпы остро-вов. Зверей морских и птицу промышляют же. И сказывали на сем острову бусу розбило, а людей в Матмай на выкуп отдали».
«Остров Итурпу».
«Живут иноземцы, свой род званием гых курила, а матмайским и нифонским языком Езо, называл тако поло-иянин урожением города Кинокуни званием Сан, которо был со мной на островах, а сего острова уроженца званием Шитаная полонил я с другими иноземцами на другом острову. И сказывал он: на сем острову людей многое число, и язык и вера своя, и всякие звери и лесные медведи и другие, и всякой лес большой и реки, и на устьях у рек отстой морским судам можно быть. А на показанным островам лесов больших и рек и добрых отстоев большим судам нет до сего острова. А к воинскому делу жестоки: поступают о трех же боях, что и на первых островах, но токмо жесточае и искуснее. А на разговор больше даются».
«На сих трех островах (Итурпу, Уруп, Кунашир) многое число Камчадальской земли уроженцев обретается у них в холопстве, також и в Матмае городе есть де мужеска полу и женскаго. И называл показанной Шиманай своим языком Матмайского города владетеля Матома Уйтон, а на Нифоне острове большаго владетеля Камуй. И оной де Камуй матмайскому владетелю велит с нами поволно торговать а ясаку де по вашему с нас не берут. Понеже я на первом и на другом острову и в Камчадальском носу с самовластных показанных курил в том походе ласкою и приветом, а иных воинским порядком, вновь в ясачной платеж привел и в казну блаженной и вечнодостойной памяти его императорскому величеству одинадцать пластин красных лисиц да две выдры в пластинах же собрал. И о том зборе ведомо в Якуцкой воеводской канцелярии».
«Сей перелев не широк. Такой же и другой».
«Остров Уруп».
«Живут те ж гых курила, что и на Итурпе острове; и головы бреют, и кланяются на коленках, и вера обычай один и язык; и кропивные товары ткут, а шелковые и бумажные покупают на Кунашире острове; и носят платье по своей вере с нашивками разных цветов; и к камчатской стороне с покупными товарами ходят: на первой и другой остров бывают многие большими байдарами, и купят бобры И лисицы и прочее, и орлы, и перье покупают же».
«Остров Кунашир».
«Живут иноземцы те ж, что и на Итурпе и Урупе; и вера одна, а язык один или свой имеют и о том не уведомился; и на Матмайской остров ходят на котором стоит город Матмай, и с Матмайского к ним приходят с городовыми товарами и торгуют. И сей остров больше Итурпы и Урупа и многонароден. А в подданстве ли оные кунаширцы к Матмаю городу или нет и о том в достаток не уведомился. А итурупинцы и урупцы самовластно живут и не в подданстве и торгуют повольно. А с Кунашира на Матмайской остров о перелевной ширине не уведомился за забвением».
«Матмайской остров».
«На сем концу стоит Матмай город по край проливы, а по скаскам полоненых иноземцов Кистя, Ширюкея, Сана и других построен вновь не из давных лет, а которые люди явятца в каких винностях и тех с Нифона острова ссылают в Матмай город в ссылку. И Матмайского города жители всякое ружье при себе имеют ради оберегательства, а в городу пушки, и ружье и всякой снаряд. И меж Матмайским и Нифоном островами в проливе с обоих земель прилегли носы, и когда бывает ветр боковой, а вода прибылая или упалая, и тогда в пути бусам их великая нужда, а иногда и разбивает, понеже против де носов нешироко и место каменное де. О означенном сим письмом таковым образом объявлял вышеписанной Кисть, Матмайской остров на полулисте к Камчатской стороне и сказывал, что де иноземцы их званием Езо с Матмайскаго и с других островов приходят в Матмай город с рыбою и с китовым жиром и кожами звериными и знаются Матмайскаго города с жительми и по своему языку с ними говорят и к ним из Матмая ходят. И мы де нифонцы далее Матмая в Сиверную сторону на иные острова не ходим».
«Город, великой званием Шендай, владение ж особливое, а владетель — родственник нифонскому царю. И от того города есть на море к государству остров, на которой люди их съезжаются ради мольбища и привозят дары: злато и сребро и другие вещи. И множество де онаго имения обретается, и ежели кто от того украдет и тому скорое обращение бывает: жилы станет корчить и тело сохнуть. А ежели кто и забвением учинит или на ногах принесет и тем обличение бывает. Того ради имеют особливое на себе одеяние ради моления, а как возвратятся к судам, и оную одежду снимают с себя и прилипший прах отрясают и облачаются в иную одежду.
Стоит город близ моря званием Нанбу, особливое ж владение подданное, и которые морские бусы ходят в Матмай и в другие городы из государства их званием Фуней сего города не минуют, понеже в проливе стоит.
Народ острова сего Нифона на пищу себе коров не бьют и мяс их не едят, и ружья при себе держать им не поведено, кроме сабель, и то у знатных людей, також и торговым людям не ведено ж, которые ходят и морем. А в службу де выбирают великовозрастных людей и обучают по своей обыкности в особливом городе и тогда приводят в государство.
А к воинскому делу зело неискусны и боязливы. Которые у меня в полону были, когда увидят человека кровава и тогда падут на землю или глаза руками закроют, и про других своих людей також сказывали. Да близ де великой губы к государству есть остров караульной, которого не могут миновать морскими судами, и караул стоит крепкой, и приходящих в государство и назад из государства осматривают накрепко: вначале людей и ружья и выписи на товары дают, а ежели найдут ружье и другое что, то без остатку обирают, а торговым указ чинят. А вышеописанное мольбище на сем острову или на ином, о том в достаток не уведомился, или близ моря стоит. Також и по земле по дорогам многие караулы стоят: близ государства торговых и всяких людей накрепко осматривают».
«На сей стороне за перелевом от Матмайскаго острова стоит город званием Цынаду - особливое владение, подданное Нифонскому государству их языком. И приходят с большой земли с Западной стороны из китайских городов и из других владений и городов с торгами, и путь морем в государство, а другой землею: ездят в полмесяца.
А войны из давных лет у них на Нифоне острове меж большими и другими владельцами и нифонским и узакинским не сказывали, но токмо мир меж собою имеют и торги водят. В полуденной - в подданстве узакинскому, а во встоке и сивере - нифонскому. А все ли владельцы в подданстве или не все ко оным большим государствам, о том в достаток не уведомился, понеже полоненные мною и служилыми людьми нифонцы русскому языку в достаток не навыкли, також и я большим разговором и поступка незаобыкновен и прежде того иностранных государств людей не видел и обыкности не знал и ныне не ведаю таких порядков, как с начальными людьми государственными поступать дадлежит.
А именно оные полоненные нифонцы сказывали: всех де особливых владельцев у них на Нифоне острове близ седмидесять, у которые городы каменные и малые пригородки год ними. Да у них же на Нифоне острове обретается великий властитель, например, по нашему папа или ин кто, званием Фанно Сома, и оному поклоняются большие их цари и владельцы и весь народ, и честь воздают по нашему, то богу. Или оной Фанно Сома бог их о том в достаток не ведомился, и порядков и вопросам не знал, а и полоненные ноземцы были не начальные люди, токмо в работе из найу ходили чья буса была».
«Государство стоит в великой губе морской над рекою званием их Эдо общим называют Нифонское, а люди называются нифонцы. А от моря по реке не в дальнем разстоянии стоит, и морские суды не подходят и стоят на усть-реки, возят товары мелкими, на то устроенными особливыми удами, а приходят и отходят безпрестанно, понеже зимы ет, в полдень в Узаку, а в сивер к камчатской стороне,
Матмаю и в другие городы. А каменных городов в государстве два, на которых по стенам и по башням пушки и караул крепкой и всякое ружье огненное. И царя своего не выдают, а когда бывает ему ход и в то время падут на землю и смотреть не смеют же. А звание оному царю Кубо ома Танка. И другие владельцы в государстве при нем живут, а в свои места и городы посылают от себя ради правления наместников. А вкруг де Нифона острова на их усах морем скорым путем едва можно де годишным временем обойти. О означенном на сем чертеже о всем в начале сказывал один иноземец Кисть и выдавал всей своей земле чертеж с подписанием их грамоты. И о том другие товарищи ево опознали и учинилась меж ими великая вражда. И больше сего, что я монах на сем чертеже своеручно объявляю, и после того оной иноземец больше не сказывал письменно не объявлял. А вначале о звании царей оной видеть тайным обычаем сказал, а по объявлении онаго и другие его товарищи сказывали ж».
«Из Кинокуни города ходили в государство оные иноимцы Кисть, Китара, Ширюкей, Тиски, Сан - всех четырнадцать человек с торгом, а имянно с лесом, и продав лес купили вино, табаку, гороху и возвратясь, своего города недошед дни за три, и отнесло ветром в море, а хозяин из государства горою в свой город уехал. А как их отнесло от земли, и стало на море бить волнами, и они дерево срубили и со снастьми опустили, и якорь с шеймою потеряли. А оные люди были работные из найму. В особливой в губе ж морской близ моря стоит город великой званием Иши, особливое ж владение, а владетель званием Уал Сома подобен нифонскому Кубо Соме. Особливо ж владение - город Кинокуни. Да меж сими городами стоит город званием Иманву. Из Нифонского в Узакинское государство горою ходу сказывали полтора месяца, а морем в два и три и в один месяц бывают, понеже морской путь не равно.
А узакинскому царю звание Кубо Ноками Тенка. И во оное государство приходят из других государств и из Китайского государства, понеже из полоненных показанной Кисть в Узакинском государстве бывал и видал других государств торговых людей и морские их суды, и сказывал в Узаке де многое число всяких вещей обретается серебро и медь и шелк родится и всякие дорогие добрые товары делают.
Да на их же земле на высокой горе например по нашему будто монастырь великой, в котором обретается по их вере множество церквей и домов и безчисленно богомолыциков чернцов, которым и жалованье присылается от их царя, и всякие люди за моление им дают.
А хлеб у них родится по трижды в год; а овощь и всякой земли плод безпрестанно; а табак сеют и множество родится и делают; а шелковые и бумажные товары делают, ткут мужики и бабы и оттого одежду имеют и торгуют». заобыкновен и прежде того иностранных государств людей не видел и обыкности не знал и ныне не ведаю таких порядков, как с начальными людьми государственными поступать надлежит. А именно оные полоненные нифонцы сказывали: всех де особливых владельцев у них на Нифоне острове близ седмидесять, у которые городы каменные и малые пригородки под ними. Да у них же на Нифоне острове обретается великий властитель, например, по нашему папа или ин кто, званием Фанно Сома, и оному поклоняются большие их цари и владельцы и весь народ, и честь воздают по нашему, что богу. Или оной Фанно Сома бог их о том в достаток не уведомился, и порядков и вопросам не знал, а и полоненные иноземцы были не начальные люди, токмо в работе из найму ходили чья буса была».
«Государство стоит в великой губе морской над рекою званием их Эдо общим называют Нифонское, а люди называются нифонцы. А от моря по реке не в дальнем разстоянии стоит, и морские суды не подходят и стоят на усть-реки, а возят товары мелкими, на то устроенными особливыми судами, а приходят и отходят безпрестанно, понеже зимы нет, в полдень в Узаку, а в сивер к камчатской стороне, к Матмаю и в другие городы. А каменных городов в государстве два, на которых по стенам и по башням пушки и караул крепкой и всякое ружье огненное. И царя своего не видают, а когда бывает ему ход и в то время падут на землю и смотреть не смеют же. А звание оному царю Кубо Сома Танка. И другие владельцы в государстве при нем живут, а в свои места и городы посылают от себя ради управления наместников. А вкруг де Нифона острова на их бусах морем скорым путем едва можно де годишным временем обойти. О означенном на сем чертеже о всем в начале сказывал один иноземец Кисть и выдавал всей своей земле чертеж с подписанием их грамоты. И о том другие товарищи ево опознали и учинилась меж ими великая вражда. И больше сего, что я монах на сем чертеже своеручно объявляю, и после того оной иноземец больше не сказывал и письменно не объявлял. А вначале о звании царей оной Кисть тайным обычаем сказал, а по объявлении онаго и другие его товарищи сказывали ж».
«Из Кинокуни города ходили в государство оные иноземцы Кисть, Китара, Ширюкей, Тиски, Сан - всех четырнадцать человек с торгом, а имянно с лесом, и продав лес купили вино, табаку, гороху и возвратясь, своего города недошед дни за три, и отнесло ветром в море, а хозяин из государства горою в свой город уехал. А как их отнесло от земли, и стало на море бить волнами, и они дерево срубили й со снастьми опустили, и якорь с шеймою потеряли. А оные люди были работные из найму. В особливой в губе ж морской близ моря стоит город великой званием Иши, особливое ж владение, а владетель званием Уал Сома подобен нифонскому Кубо Соме. Особливо ж владение - город Кинокуни. Да меж сими городами стоит город званием Иманву.
Из Нифонского в Узакинское государство горою ходу сказывали полтора месяца, а морем в два и три и в один месяц бывают, понеже морской путь не равно.
А узакинскому царю звание Кубо Ноками Тенка. И во оное государство приходят из других государств и из Китайского государства, понеже из полоненных показанной Кисть в Узакинском государстве бывал и видал других государств торговых людей и морские их суды, и сказывал в Узаке де многое число всяких вещей обретается серебро и медь и шелк родится и всякие дорогие добрые товары делают.
Да на их же земле на высокой горе например по нашему будто монастырь великой, в котором обретается по их вере множество церквей и домов и безчисленно богомолыциков чернцов, которым и жалованье присылается от их царя, и всякие люди за моление им дают.
А хлеб у них родится по трижды в год; а овощь и всякой земли плод безпрестанно; а табак сеют и множество родится и делают; а шелковые и бумажные товары делают, ткут мужики и бабы и оттого одежду имеют и торгуют. жили, куда ходили, что видели, с кем учинилось щастие и нещастие, кто немог или умер и от какой причины; и иногда более трех часов продолжает речь свою, а прочие слушают со вниманием. Когда гость окончит речь свою, то из тутошних жителей старшей подобным образом сказывает про свое житье и промыслы, и прежде того никому друг с другом говорить нельзя. После того или сетуют, или веселятся по вестям смотря, а наконец торжествуют по своим обычаям, едят, пляшут, поют и сказывают скаски.
Что касается до прочих обрядов, каковы например сватанье, свадьбы, родины, детей воспитание; в том они от камчадалов не разнствуют. Жен имеют по две и по три, и вместе с ними никогда не спят, но в ночное время приходят к ним как бы украдкою, по примеру татар махометанского закона, кои к невестам своими приходят аки бы тайно, пока калыму не заплатят по договору.
Буде кто у них приличится в прелюбодеянии, то бывает странной поединок, на котором бьются они палкою, а вызывает на оной прелюбодеец мужа прелюбодейницы: раздеваются оба до нага, и разят друг друга по спине. Которой вызывает, тот сперва три раза от вызванного должен вытерпеть, а потом берет у него палку, и бьет равным образом, и так переменяются до трех раз. Сие побоище много у них веку уносит: ибо бьются они, сколько есть мочи, а палка бывает толщиною в руку, а длиною близко аршина. Нейти на поединок такое ж безчестие, как у некоторых европейских народов. Ежели - же кто предпочтет свое здоровье, и отречется от бою, тот должен заплатить мужу прелюбодейцы такое безчестие, какого он потребует, зверьми, платьем, кормом и другими вещами.
Родины у женщин их гораздо тяжеле камчатских: ибо они, по объявлению самих курильцов, месяца по три оправляются. Младенцам имена дают бабки повивальные, которых они никогда не переменяют. Из двойнишных одного всегда убивают...
Умерших зимою хоронят в снег, а летом в землю. Самоубивства и в сем народе не меньше бывает, как у камчадалов, токмо того не слышно, чтоб они морили себя голодом. Курильцов, которые живут на первом острову и на Лопатке. с ними курилами за один народ почитать не должно, ибо оные сущие камчадалы, как уже выше показано...
