Дорогой Дедушка Мороз!
Пишет тебе штурманёнок с морского буксирчика «Неугомонный». Я уже немножечко освоил азы морского и штурманского дела – держал в руках настоящий секстан и видел навигационную звезду Бетельгейзе, листал лоцию Тихого океана и держался за штурвал, регулярно зеленею на качке и смело травлю за борт, знаю что такое узел и морская миля… Меня любит наш капитан, старпом и весь наш экипаж, они с явным удовольствием учат меня морским премудростям. Я тоже учусь у них с большим желанием и проявляю служебное рвение ко всем мореходным наукам. Конечно же, я хочу знать еще больше и мечтаю стать настоящим штурманилой, а потому прошу выполнить хотя бы некоторые мои пока еще маленькие штурманские желания.
Дедушка Мороз, принеси на Новый год экипажу нашего славного буксирчика, капитану и мне, штурманёнку, такие подарки, которые пригодятся нам, а тебе они, по всей видимости, без надобности.
Сначала для себя - прошу настоящий штурманский карандаш самозатачивающийся и чтобы писал он аккуратнейшим штурманским почерком. Еще неплохо, если принесешь навигационный журнал самозаполняющийся, а то уж очень трудно мне соблюдать штурманское правило «что вижу, то пишу» (ох, лучше бы я не был таким зрячим и не писал о наших выкрутасах на рейде). Для обеспечения безопасности плавания нашего судна прошу самокорректирующуюся навигационную карту (та, которая есть, обветшала и не корректировалась со дня появления на борту, да и корректировать я её не умею, а остальным это как-то без надобности) и чтоб навигационная прокладка велась на ней сама и так, как надо – четко, аккуратно и наглядно. Еще нужна резинка – самотёрка, чтобы стирала с карты все лишнее и ненужное (простой резинкой жирные пятна от сковородки, которую кок почему-то так и норовит поставить на карту, не стереть).
Капитану нашему… Чтобы не терялись мы в тумане и не долбались долгими часами с определением места нашего буксирчика посреди бухты подари, пожалуйста, самоопределитель места. (Мне очень непросто определять место, когда капитан находится рядом. Если я сомневаюсь где мы сейчас находимся, то сомневается и капитан, он неизменно находится рядом и упорно, как попугай, долбает меня – Штурман, место! Штурман, место? Штурман, место…). Впрочем, капитану самоопределитель места, наверное, и не нужен. Подари ему лучше попугая на батарейках, который знает где это самое место … да кружку – непроливайку. Только, прошу, дедушка Мороз, чтоб от кружки этой следы не оставались, когда капитан ставит ее на карту или роняет на навигационный журнал.
Старпому, как мне кажется, нужен хороший матюгальник (старый матюгальник совсем не нравится ни мне, ни экипажу нашему). Ты, дедушка, наверное, не знаешь что это за прибор такой - матюгальник. Зато мы на буксире с этим самым старпомовсим матюгальником знакомы не понаслышке. Утро начинается у нас со «старпомовского приветствия» экипажу, которое он произносит в свой матюгальник. Да что там утро, старпом наш все говорит в этот самый матюгальник и утром, и днем, и вечером, и ночью тоже... А слышно этот самый матюгальник в любой шхере, даже в самом последнем закутке трюма. Короче, задолбал нас уже старпом через свой матюгальник. Дедушка Мороз, если не знаешь где взять хороший матюгальник для старпома, тогда забери у него хотя бы этот…
Стармеху нашему, а он у нас тоже дедушка (старший механик на флоте – это дед), сделай чих-пых какой-нибудь такой, чтоб дизелёк наш работал без последнего надрыва, винт крутился равномерно и дым шел только в трубу.
Доктору нашему к новому году подари авторучку, которая пишет таким же почерком, как мой карандаш – аккуратным штурманским (этому подарку будут завидовать все доктора, ведь не каждый из них сумеет прочесть даже выписанный собственноручно рецепт). А еще чтобы авторучка эта могла градусы мерить (температуру тела), а то даже неудобно рассказывать тебе, как док наш температуру мерит у нас. Из лекарств нам, пожалуй, ничего не надо. У доктора нашего и так есть таблетка от всех болезней – он её дает и страпому с похмелья (не верится даже, что у него голова болеть может), и от живота мне (пока от таблетки он мне отламывает только половину, вторую тоже дает мне, но пить её, говорит, мне только тогда, когда голова будет болеть).
Коку можно тоже чего-нибудь вкусненького, но он у нас и так не обижен. На камбуз со своим «камбузом» (у матроса «камбуз» – это его пузо, трудовой мазоль, так сказать) кок наш через переборочную дверь протискивается с трудом и только натощак. Фирменное блюдо «доширак по-матросски» для нас самая радостная пища, на новый год мы тоже будем этим самым дошираком угощаться. Только, дедушка Мороз, прошу не дай закончиться кипятку на судне (всухомятку доширак трудно проходит…).
Много я написал тебе, дедушка Мороз, но это потому что вахта у меня долгая была и перед новым годом называлась собачьей. Собачьей у моряков называется ночная вахта, но письмо своё я писал, когда буксирчик наш был крепко отшвартован у причала, экипаж отмечал Новый год в портовом кабачке, а мы с Жучкой крепко стояли на вахте, закутавшись в один собачий тулупчик. Ждем мы возвращения капитана и экипажа нашего на борт, встретим всех с радостным лаем и штурманской любовью.
Дедушка Мороз, если с подарками быстро не получится, я нисколечко не огорчусь, подожду до следующего года. Мои штурманские карандаши и резинки, навигационные карты и журналы с успехом могут быть использованы в штурманском деле целый год. А капитан и так знает наше место, а когда сомневается, то всегда спросит у своего штурманёнка «Штурман, место!?»… И не сомневайся, дедушка Мороз, я капитану место всегда покажу…
Штурманёнок с буксира «Неугомонный»,
причал №7 порта Н…
31 декабря 2012г. |
