ВОСПОМИНАНИЯ ФЛАГМАНСКОГО ШТУРМАНА
капитан 1 ранга
Райхман Илья Михайлович
Моя военная служба началась в 1938 году, когда по специальному набору меня после 1-го курса института направили учиться в Ленинград в Высшее Военно - морское училище им. Фрунзе.
После окончания училища в начале войны меня с группой выпускников послали во Владивосток на офицерские курсы подводного плавания. Осенью после окончания учебы я был назначен штурманом на строящуюся подводную лодку С-53.
В 1944 - 1945 гг. я служил на океанской подводной лодке Л-17 (Ленинец). Эти лодки являлись ударной силой Тихоокеанского флота.
Флот в годы войны находился в полной боевой готовности. Корабли, как правило, были рассредоточены в разных местах и кроме того несли боевую службу в море.
Боевая служба подводных лодок была организована следующим образом. Группа из 3-х лодок несла позиционно-разведовательную службу в определенном квадрате. Схема действий: каждая группа обслуживает одну позицию. Порядок действий в группе: одна ПЛ несет позиционную службу, вторая в это время находится на базе в 2-х часовой готовности к выходу, третья проводит ППР (планово-предупредительный ремонт).
В нашу группу входила ПЛ Л-12. Командиром был капитан-лейтенант Шелганцев П.З. Вспоминаются события весны 1945 года. Наша ПЛ Л-17 возвратилась из очередного похода на позицию. В море я приболел, надеялся на берегу отдохнуть и подлечиться.
Мой командир капитан 3 ранга Кислов М.И. доложил комбригу контр-адмиралу Чабаненко А.Т. о выполнении задания, а когда возвратился, сообщил мне: адмирал дал «добро» мне перейти на борт Л-12 для штурманского обеспечения по ходатайству командира Шелганцева. Командир не вполне доверял молодому штурману лейтенанту Афанасьеву Ю.
Шелганцев мне сказал, что знает о моей болезни, но у него хороший фельдшер, который меня быстро вылечит. Мне выделили каюту старпома, дополнительную грелку и усиленное питание.
Трое суток в походе я болел, читал, играл в шахматы с фельдшером в его свободное время, хорошо отоспался за предыдущий поход. В походе штурман (командир БЧ-1) несет ходовую вахту, остальное время у штурманского стола ведет прокладку, проверяет работу штурманского оборудования. Днем ПЛ в подводном положении. Одна смена на вахте, две по возможности отдыхают. Рекомендуется минимум движения для экономии кислорода. С наступлением темноты ПЛ всплывает, завтрак, судовые работы. После полуночи обед и перед рассветом ужин и погружение на глубину. На четвертые сутки я почувствовал себя лучше, фельдшер разрешил подняться на мостик. Первоначально я разобрался с расчетом места ПЛ, с навигационной прокладкой. Все выглядело нормально. Однако, чтобы точно знать свое место, необходимо периодически производить обсервации. В открытом море в те годы это делалось по наблюдению небесных светил. При очередном всплытии я и штурман произвели необходимые измерения секстаном. Я произвел вычисления координат и нанес их на карту... Разразился скандал. Вычисленное место отличалось от счислимого на 12 миль. Мы оказались за пределами позиции.
Точность навигационной прокладки зависит от множества факторов, которые должен учитывать штурман, а также от точности приборов, профессионального мастерства штурмана. Опыт судовождения подводных лодок у меня был большой. По просьбе командира я провел несколько занятий с вахтенымн офицерами по определению места ПЛ по небесным светилам. Командир тоже принял участие в совершенствовании своих навыков. Кончилось для меня все это печально. Каждый раз, отправляясь на позицию, Шелганцев просил адмирала командировать меня на свою лодку. Для меня наступило «черное лето»: две недели в море на своей, а затем две недели на ПЛ Л-12 и только две недели отдыха. Единственное облегчение на Л-12 - я не нес ходовой вахты. В первых числах августа 1945 года срочно все корабли флота были рассредоточены по разным заливам и бухтам вблизи и вдали от главной базы. Мою ПЛ Л-17 поставили на якорь в заливе Стрелок в 40 км от Владивостока.
9 августа первая боевая смена под моим командованием сошла на берег, чтобы помочь соседнему колхозу в уборке овощей и заработать свежих овощей для команды. В этот день началась война с Японией. Двум подводным лодкам Л-12 и Л-19 предстояло в северной части Японского моря вести разведку и уничтожать корабли противника. На одну из них должны были послать штурманом меня. Командр Л-12 напомнил комбригу, что я летом плавал с ним, хорошо знаю личный состав. Я ушел в боевой поход на Л-12.
22 августа, перед рассветом, будучи в надводном положении, мы обнаружили большой транспорт, следовавший в окружении кораблей охранения. Лодка погрузилась, вышла на боевой курс и произвела залп тремя торпедами. Расчетное время вышло - взрыва не последовало. Вновь произвели маневрирование и сделали второй залп из трех торпед. Через пару минут раздался сильный взрыв, судно разломилось и начало тонуть. Вскоре нас атаковали глубинными бомбами. Этот ужас трудно описать. Представьте себя в большой металлической бочке, по которой через определенные промежутки времени, производят удары кувалдами. Удары разной силы. Акустик докладывает направление шума винтов, затем с этого направления раздается очередной взрыв, через небольшой промежуток - новый взрыв. Командир все время маневрирует, уклоняясь от атаки. В центральный пост поступают доклады о повреждениях. После нескольких часов шумы кораблей удаляются. Все заняты устраненим повреждений, борьбой за живучесть. «Ран» у лодки оказалось много, но не смертельных. У многих из личного состава появилась седина. Я думаю, это день сопоставим с месяцами фронтовой жизни. Через неделю мы вернулись на базу и выполнили ритуал подводников: орудийный выстрел. На причале нас встречали с жареным поросенком. Члены экипажа за поход были награждены орденами и медалями.
Об описанных мною событиях в книге «Краснознаменный Тихоокеанский флот» ( М., 1981. стр. 234) сказано: «Более активно Тихоокеанские подводные лодки действовали в Северной части Японского моря. Они хорошо справились с задачами ведения разведки на подступах к южному Сахалину и острову Хоккайдо, а «Л-12» под командованием капитан-лейтенанта Шелганцева П.З. 22 августа потопила японский вооруженный транспорт водоизмещением в 5950 тонн. Подводная лодка «Л-19» (командир кап. 3 ранга Кононенко А.С.), находясь на позиции, в ночь на 22 августа потопила вражеский транспорт водоизмещением 8 тыс. тонн. На следующий день лодка атаковала еще один крупный транспорт, следовавший в составе конвоя в порт Румой. Когда воздушная разведка донесла об обнаружении у острова Хоккайдо крупных военных кораблей, командование решило направить туда «Л-19», экипаж которой был наиболее подготовленным (лодке предстояло форсировать узкости и минные заграждения). На переходе она была атакована, но умело уклонилась от торпедного удара, затем донесла о начале форсирования минного заграждения. Больше радиограмм от нее не поступало. Героический экипаж не вернулся из боевого похода.»
После окончания войны я продолжал службу на подводных лодках, последовательно совершенствовал специальность штурмана-подводника:
1946 год - штурманское отделение СКОС (Специальные классы офицерского состава ВМФ)
1946-1952гг. - Дивизионный, затем флагманский штурман Владимиро- Ольгинской базы ТОФ.
1952-1955гг. - слушатель Военно-морской академии им.Крылова.
1955-1958 гг. - флагманский штурман 156 бригады ПЛ в Риге.
1959-1965 гг. - преподаватель Высших военно-морских училищ в Риге, Калининграде, Баку.
С 1965 года - в запасе.
Продолжал рабатать по своей специальности. Проработал 25 лет в Рижском мореходном училище, в Латвийской морской академии.
Моя военная служба началась в 1938 году, когда по специальному набору меня после 1-го курса института направили учиться в Ленинград в Высшее Военно - морское училище им. Фрунзе.
После окончания училища в начале войны меня с группой выпускников послали во Владивосток на офицерские курсы подводного плавания. Осенью после окончания учебы я был назначен штурманом на строящуюся подводную лодку С-53.
В 1944 - 1945 гг. я служил на океанской подводной лодке Л-17 (Ленинец). Эти лодки являлись ударной силой Тихоокеанского флота.
Флот в годы войны находился в полной боевой готовности. Корабли, как правило, были рассредоточены в разных местах и кроме того несли боевую службу в море.
Боевая служба подводных лодок была организована следующим образом. Группа из 3-х лодок несла позиционно-разведовательную службу в определенном квадрате. Схема действий: каждая группа обслуживает одну позицию. Порядок действий в группе: одна ПЛ несет позиционную службу, вторая в это время находится на базе в 2-х часовой готовности к выходу, третья проводит ППР (планово-предупредительный ремонт).
В нашу группу входила ПЛ Л-12. Командиром был капитан-лейтенант Шелганцев П.З. Вспоминаются события весны 1945 года. Наша ПЛ Л-17 возвратилась из очередного похода на позицию. В море я приболел, надеялся на берегу отдохнуть и подлечиться.
Мой командир капитан 3 ранга Кислов М.И. доложил комбригу контр-адмиралу Чабаненко А.Т. о выполнении задания, а когда возвратился, сообщил мне: адмирал дал «добро» мне перейти на борт Л-12 для штурманского обеспечения по ходатайству командира Шелганцева. Командир не вполне доверял молодому штурману лейтенанту Афанасьеву Ю.
Шелганцев мне сказал, что знает о моей болезни, но у него хороший фельдшер, который меня быстро вылечит. Мне выделили каюту старпома, дополнительную грелку и усиленное питание. Трое суток в походе я болел, читал, играл в шахматы с фельдшером в его свободное время, хорошо отоспался за предыдущий поход. В походе штурман (командир БЧ-1) несет ходовую вахту, остальное время у штурманского стола ведет прокладку, проверяет работу штурманского оборудования. Днем ПЛ в подводном положении. Одна смена на вахте, две по возможности отдыхают. Рекомендуется минимум движения для экономии кислорода. С наступлением темноты ПЛ всплывает, завтрак, судовые работы. После полуночи обед и перед рассветом ужин и погружение на глубину. На четвертые сутки я почувствовал себя лучше, фельдшер разрешил подняться на мостик. Первоначально я разобрался с расчетом места ПЛ, с навигационной прокладкой. Все выглядело нормально. Однако, чтобы точно знать свое место, необходимо периодически производить обсервации. В открытом море в те годы это делалось по наблюдению небесных светил. При очередном всплытии я и штурман произвели необходимые измерения секстаном. Я произвел вычисления координат и нанес их на карту... Разразился скандал. Вычисленное место отличалось от счислимого на 12 миль. Мы оказались за пределами позиции.
Точность навигационной прокладки зависит от множества факторов, которые должен учитывать штурман, а также от точности приборов, профессионального мастерства штурмана. Опыт судовождения подводных лодок у меня был большой. По просьбе командира я провел несколько занятий с вахтенымн офицерами по определению места ПЛ по небесным светилам. Командир тоже принял участие в совершенствовании своих навыков. Кончилось для меня все это печально. Каждый раз, отправляясь на позицию, Шелганцев просил адмирала командировать меня на свою лодку. Для меня наступило «черное лето»: две недели в море на своей, а затем две недели на ПЛ Л-12 и только две недели отдыха. Единственное облегчение на Л-12 - я не нес ходовой вахты. В первых числах августа 1945 года срочно все корабли флота были рассредоточены по разным заливам и бухтам вблизи и вдали от главной базы. Мою ПЛ Л-17 поставили на якорь в заливе Стрелок в 40 км от Владивостока.
9 августа первая боевая смена под моим командованием сошла на берег, чтобы помочь соседнему колхозу в уборке овощей и заработать свежих овощей для команды. В этот день началась война с Японией. Двум подводным лодкам Л-12 и Л-19 предстояло в северной части Японского моря вести разведку и уничтожать корабли противника. На одну из них должны были послать штурманом меня. Командр Л-12 напомнил комбригу, что я летом плавал с ним, хорошо знаю личный состав. Я ушел в боевой поход на Л-12.
22 августа, перед рассветом, будучи в надводном положении, мы обнаружили большой транспорт, следовавший в окружении кораблей охранения. Лодка погрузилась, вышла на боевой курс и произвела залп тремя торпедами. Расчетное время вышло - взрыва не последовало. Вновь произвели маневрирование и сделали второй залп из трех торпед. Через пару минут раздался сильный взрыв, судно разломилось и начало тонуть. Вскоре нас атаковали глубинными бомбами. Этот ужас трудно описать. Представьте себя в большой металлической бочке, по которой через определенные промежутки времени, производят удары кувалдами. Удары разной силы. Акустик докладывает направление шума винтов, затем с этого направления раздается очередной взрыв, через небольшой промежуток - новый взрыв. Командир все время маневрирует, уклоняясь от атаки. В центральный пост поступают доклады о повреждениях. После нескольких часов шумы кораблей удаляются. Все заняты устраненим повреждений, борьбой за живучесть. «Ран» у лодки оказалось много, но не смертельных. У многих из личного состава появилась седина. Я думаю, это день сопоставим с месяцами фронтовой жизни. Через неделю мы вернулись на базу и выполнили ритуал подводников: орудийный выстрел. На причале нас встречали с жареным поросенком. Члены экипажа за поход были награждены орденами и медалями.
Об описанных мною событиях в книге «Краснознаменный Тихоокеанский флот» ( М., 1981. стр. 234) сказано: «Более активно Тихоокеанские подводные лодки действовали в Северной части Японского моря. Они хорошо справились с задачами ведения разведки на подступах к южному Сахалину и острову Хоккайдо, а «Л-12» под командованием капитан-лейтенанта Шелганцева П.З. 22 августа потопила японский вооруженный транспорт водоизмещением в 5950 тонн. Подводная лодка «Л-19» (командир кап. 3 ранга Кононенко А.С.), находясь на позиции, в ночь на 22 августа потопила вражеский транспорт водоизмещением 8 тыс. тонн. На следующий день лодка атаковала еще один крупный транспорт, следовавший в составе конвоя в порт Румой. Когда воздушная разведка донесла об обнаружении у острова Хоккайдо крупных военных кораблей, командование решило направить туда «Л-19», экипаж которой был наиболее подготовленным (лодке предстояло форсировать узкости и минные заграждения). На переходе она была атакована, но умело уклонилась от торпедного удара, затем донесла о начале форсирования минного заграждения. Больше радиограмм от нее не поступало. Героический экипаж не вернулся из боевого похода.»
После окончания войны я продолжал службу на подводных лодках, последовательно совершенствовал специальность штурмана-подводника:
1946 год - штурманское отделение СКОС (Специальные классы офицерского состава ВМФ)
1946-1952гг. - Дивизионный, затем флагманский штурман Владимиро- Ольгинской базы ТОФ.
1952-1955гг. - слушатель Военно-морской академии им.Крылова.
1955-1958 гг. - флагманский штурман 156 бригады ПЛ в Риге.
1959-1965 гг. - преподаватель Высших военно-морских училищ в Риге, Калининграде, Баку.
С 1965 года - в запасе.
Продолжал рабатать по своей специальности. Проработал 25 лет в Рижском мореходном училище, в Латвийской морской академии.
Материалы с сайта ветеранов-подводников Латвии "Советский подводник"
