В дни начальные войны,
Закрыть, чтоб берега от супостата,
Ставим в бухты и проливы,
Уйму мин, опасных и рогатых.

Оставляем в них проход,
Потайной себе фарватер,
Чтоб пройти мог сейнер, пароход,
Корабль свой, торпедный катер.

Отстоим когда свою страну
И снимут многие погоны,
Продолжат тральщики войну,
Выходя на те же полигоны.

Снимаемся, рассвет чуть брезжит,
Висят над сопками туманы,
Железа лязг, лебёдки скрежет
И за кормой усы разводят тралы.

Какофонией такою день встречаем,
И пока всё не накроет тьма,
На карте поминутно отмечаем,
Координаты по сигналам "Рыма".

Идём уступом, режим волны,
"Уступите курс" - несём сигналы,
Телеграф упал уже на "полный",
А корабли идут, как малым.

И так, дружа с волной и ветром,
И помолившись, быть бы живу,
Бросали тралы жарким летом,
В заливы Уссурийский и Аниву.

А на волне когда увидим мину,
Срезав "аллигатором" на трале,
И, приговорив её к расстрелу,
Из пушек корабельных убиваем.

Корабельный быт, почти спартанский,
Только в мыслях мы с женой,
Пашем тралами пролив Татарский,
Считая дни, когда домой.

А когда погасит редкие огни,
Совхоз "Заветы Ильича",
В ночи швартуем наши корабли
Усталость дня, стряхнув с плеча.

День за днём и вот уж лета нет,
Но нет запретных и полей,
Сигнальных к мине нет ракет,
Чисты просторы голубых морей.

Исполнив долг перед страной,
Мы возвращаемся в Парис,
Звучит, как песня, имя бухты этой
Но это база, не Шансон - Париж.