ЗАХОД В ГИБРАЛТАР
Скалу я видел много раз, перебираясь из Средиземного моря в Атлантику – и обратно, - еще с курсантских времен. Выступающая из тумана, хорошо различимая на экране радиолокатора, являющаяся участницей многих легенд – включая моих любимых битлз: Леннон здесь регистрировал свой брак с Йоко Оно. Со стороны Средиземного моря на Cкале заметно громадное пятно – водосборник для накопления дождевой воды – в памяти Вторая мировая война всплывает, непотопляемый авианосец Royal Navy …
Проход Гибралтарского пролива, как, впрочем, и любой другой узкости, всегда был сопряжен для кораблей ВМФ СССР с известными трудностями – не навигационными, нет, - организационными: бегут иногда морячки, манит их к себе Запад с его соблазнами, марихуаной, кока-колой и свободной любовью. Проход Гибралтара начинается заранее – с тренировочных учений по расстановке и инструктажу вахты бдительности, зам с особистом вычитывают списки, проводят занятия, пугают перспективами – не доплыть, далеко, унесет в Африку, да еще и приказ стрелять на поражение …
Каждый раз такой проход заканчивался моим внутренним рассуждением о том, что не видать мне этих берегов, как своих ушей …
В 1993 году были мы на боевой службе в Средиземке – удалось Главкомату ВМФ выпихнуть два скр проекта 1135 обозначить «демонстрацию флага», пройтись по нашим бочкам, поменять на них надписи «Собственность СССР» на «Собственность РФ». Война в Югославии уже шла, резали там братья - славяне друг друга ожесточенно, перед выходом шли разговоры о возможности нашего участия в операции по обеспечению эмбарго на поставки оружия в эти воюющие края.
Но с самого начала боевой стало понятно, что до нас нет никакого дела – лениво писались телеграммы о проходе контрольных точек на Компас в копии Дворцу, с ленцой игрались учения, командиры «Бессменного» и «Ленинградского комсомольца» и присоединившегося к нам балтийского «Дружного» с обиженными лицами выслушивали претензии офицеров походного штаба, коего я был начальник. Комбриг Жаринов, проявляя недюжинное умение в вопросах управления воинскими коллективами, занимал на этих разборах позицию Зевеса-громовержца, кидаясь молниями по площадям, чем немало взбаламучивал обстановку, не давая созреть тине и ряске в нашем прудике.
Изрядно порадовало нас распоряжение по связи – первый раз за много лет нам было разрешено звонить домой, что было непохоже на обычные дела, враг-то продолжал подслушивать, но, видимо, это было уже не так важно – все секреты государства продавались оптом в московских кабинетах.
Много можно рассказать об этой боевой – о заходах в Стамбул, Новороссийск и Тартус, о гонках за ошалевшими от нашей наглости иностранными судами у выхода из Суэцкого канала в поисках буксира «Фотий Крылов», о докторе Ване Кувшинове - в штормовых условиях он провел сложнейшую хирургическую операцию и спас матросика, о преследовании американской лодки, которую прищучили мы в надводном положении, считай - со спущенными штанами … Но сейчас – о Гибралтаре.
Финиш боевой был близок – пользуясь средиземноморской погодой, экипажи целыми днями торчали на верхней палубе, обозначая покраску, уход за техникой, да все, что угодно – лишь бы понежиться на солнышке! Радио из Москвы, ставившее нас в известность о деловом заходе в Гибралтар, было, как я понимаю, логическим завершением жариновской интриги по организации всей нашей боевой службы. Передвижения личного состава в погоне за Солнцем приобрели смысловое наполнение, к ним добавились постирушки, тренировки почетного караула …
Мне, флагманскому штурману бригады, заход в этот порт добавил работы – той работы, которая мне нравилась всегда. Я обложился Лоциями, Огнями и знаками, Международно-правовыми сборниками, постепенно на картах стала проявляться прокладка, названия ориентиров перестали звучать экзотически. Тренировки вахтенных офицеров и корабельных штурманов, на которых после трех месяцев боевой службы стало приятно смотреть, демонстрировали их способность активно реагировать на изменения обстановки и принимать обоснованные решения.
Русские военные корабли в Гибралтаре бывали единожды – в 1769 году здесь должны были встретиться эскадры адмиралов Спиридова и Грейга для последующих действий против Блестящей Порты в Архипелаге под генеральным командованием графа Алексея Орлова. Одна из трех белых полосок на синем флотском воротнике напоминает о славной победе времен этой экспедиции – Чесма, лейтенант Ильин!
Телеграммой из Москвы нам предписывалось осуществить взаимодействие с английскими кораблями по организации и проведении учения по совместному плаванию и выполнению поисково-спасательных действий при активном содействии российского военного атташе в Испании. Кораблем-хозяином с английской стороны назначался фрегат «Бриллиант».
Заход в порт Гибралтара прошел без сучка и задоринки, у меня даже было время на фотографирование и зарисовки берега и ориентиров. Офицеры «Бриллианта» были дружелюбны сверх всякой меры, восхищались «Ленкомом», который за боевую службу успел превратиться в «Легкого», пили чемергес с нами наравне – в результате осмотр СПУ ГАК «Звезда», на который они нас так разводили, прошел для всех нас в крайнем волнении за жизнь британского коллеги, чуть было не рухнувшего в разверстую пасть люка…
Мы славно погуляли по старинному городу, пешком пролезли по кромке Скалы, отбиваясь от мартышек (или макак?), какие-то строгие евреи турнули нас от синагоги, впечатлил порт, сухие доки, способные принять линкоры и крейсера.
Замечательный музей в Скале – проходы, камеры с пушками и манекенами в форме моряков 18 века, все это обращено не к морю, а в сторону Испании. Знаменитая взлетная полоса поперек перешейка, КПП на границе, много интересного зацепили и по военной части – итоговое разведдонесение по результатам боевой службы развеяло жалость и сомнения в умственных способностях начальника разведки походного штаба.
Обрадовали балтийцы – их лейтенант - гидроакустик, раззадоренный дешевым виски (Порто-франко же!) и разморенный жарой, угнал дорогущий кабриолет, в столкновении на перекрестке размял бока еще двум бедолагам, скрывшись с места «трагедии» в ближайшем частном доме, заперся там и уснул – забиравшие его в околоток полицейские могли бы и не предпринимать такие меры предосторожности.
Этот случай изрядно напугал начальство – лейтенанта грозили зарядить в тюрьму, а выход на совместные учения, после которых мы должны были идти домой, намечался на завтра. Начальство (комбриг с комиссаром и командиры) отправилось к генерал-губернатору Гибралтара, адмиралу и участнику англо- аргентинского конфликта у Фолклендов, рассчитывая на корпоративную солидарность в решении вопроса о вызволении лейтенанта из колониальных застенков …
Вот в такой атмосфере из песни Александра Ф. Скляра «Эльдорадо» на борту «Бессменного», где держал свой флаг комбриг, и появились два местных молодых человека, приветливо пригласившие желающих зайти к ним в заведение на вечерок и принесшие целый пакет визиток, дававших, по их словам, право бесплатного прохода, одного бесплатного подхода к барной стойке, ну и девочки … по обстановке – с ухмылками разъяснили визитеры.
Паша Хилько, образцовый семьянин и старпом Бессменного, оставшийся старшим на борту, поблагодарил гостей за радушие и новое мышление, засунул пакет в сейф и отправился на построение экипажа, не заметив ушлого мичманка из БЧ-2, прослушавшего весь разговор. Вернувшись, Паша обнаружил взломанный сейф – кроме пакета с приглашениями не пропало ничего, ни валюта, ни кортик, ни шило, – что указывало на умысел … Взволнованный семьянин прибежал ко мне – старшему на КП похода, - и, перейдя от нервности на суржик, доложился про ситуацию, упирая на вычисленный им план злодеев - на халяву нажраться в местной тошниловке.
Я был занят планом совместных учений - его мы разработали быстро, опыт совместного плавания с англичанами у нас был, в 1991 году прошел «Дервиш-91», - но принимающая сторона добавила в план перчику, выделив дополнительный наряд сил в виде двух «Нимродов», что должно было прибавить зрелищности событиям, весьма усложнив организацию взаимодействия. Во время «Дервиша» я, не мудрствуя лукаво, выменял у штурмана «Лондона» аналог нашего БЭСа в обмен на заветную бутылку «Stolichnaya» и теперь увлеченно мудрил вместе со связистом и старпомом «Бриллианта» над плановой таблицей учений, компилируя сигналы и маневрирование – мне было не до Паши с его публичным домом. «Паша, - вскипел я, - тезка мой дорогой, иди к черту! Сходу дробь, любой сход с корабля – только с моего разрешения! Построения экипажа по большому сбору через каждые 3 часа с тотальной проверкой наличия личного состава!»
Загнав, как мне казалось, события в русло повседневной рутины, я вернулся к планам, табличкам, инструктажам штурманов и БИПов. К приезду генералитета план учений был готов – комбриг, успешно вырвавший лейтенанта из когтей местной судейской инквизиции, напоминал кота, объевшегося сметанкой напополам с валерианкой, подмахнул его не глядя, и начал готовить отвальную. На отвальную были приглашены командиры английских кораблей и «Нимродов», атташе, консул – в грязь лицом ударить было нельзя.
Вечеринка была в самом разгаре, когда у оперативного появился Паша Хилько – бледный и заикающийся. С первых слов стало понятно, что на вечерней проверке отсутствует 5 человек из БЧ-2 – двое офицеров и трое мичманов, дедуктивный ум старпома сразу же связал их пропажу с разломанным сейфом. Вся скульптурная группа – оперативная служба и старпом, - глядела на меня, и взгляды эти требовали мер. Меры были на поверхности – через вестового из кают-компании я вызвал комбрига и доложил ситуацию.
Комбриг, изрядно разгоряченный общением с союзниками, долго думать не стал и, обращаясь ко мне , безаппеляционно промурлыкал: «Ты, Пал Георгич, эту историю контролируешь с самого начала, тебе её и завершать – организовывай поиски». «Хорошо, что хоть «контролируешь», а не «заварил,» - подумал я, и возглавив группу следопытов из штабных офицеров-мичманов, отправился на прогулку по ночному Гибралтару.
Долго гулять не пришлось – минут через сорок в ночной тишине узких улочек старого города мы услышали «лихую разбойничью песню». Возглавляемая командиром БЧ-2 «Бессменного» бригада искателей удовольствий на халяву, пьянючая и счастливая, шла прямо в наши объятия. «Георгич, это было нечто», - разговевшись после трехмесячного воздержания, счастливчики прямо-таки горели желанием рассказать нам о сексе все, что нам хотелось знать. Так, под знаменем, на котором золотом пылали слова: «Das ist fantastisch !!!», мы добрались до кораблей, где многочисленная группа встречающих тоже получила свою порцию воспоминаний о походе в местное логово субкультуры.
Дальнейшие события развивались планово – учения откатали успешно, один из Нимродов, кстати, не вылетел – по внезапной болезни командира экипажа J, и наша КПУГ, проштормовав три дня в Атлантике, начала движение домой.
Выяснилось, что для вызволения лейтенанта из КПЗ потребовалось внести залог, и вся сэкономленная на экскурсиях валюта «Дружного» ушла в бюджет Гибралтара. У комбрига Жаринова были серьезные основания думать, что гидроакустический лейтенант живым до Балтийска не доберется, поэтому каждые 4 часа он вызывал его на связь и беседовал с ним на разные душеспасительные темы, собиравшие благодарную аудиторию на мостиках всех трех кораблей.
…
На причалах Ара-губы толпился народ, яркими пятнами на фоне черных шинелей выделялись одежды встречающих жен и детей. Заломив лихую дугу, корабли задним ходом пятились к причалам, поданы бросательные, пошли проводники, швартовы макнулись в холодную свинцовую воду – мы дома!
Совершенно неожиданно на причале, куда только что сошли первые мореплаватели, возникло судорожное движение: несколько женщин, активно жестикулируя, что-то громко и недружелюбно объясняли группе офицеров и мичманов, норовя перейти к физическому контакту в виде пощечин. Приглядевшись, я опознал бригаду гибралтарских искателей приключений, ничего себе, думаю, даже до дома доехать не успели …
Злую шутку с этими героями сыграло разрешение звонить домой с моря – об их успехах на фронтах любви Видяево жужжало уже на следующий день после их свершений, разумеется, женам героев доброжелатели сообщили массу подробностей, которыми эта история, передаваемая «сарафанным радио», обрастала со дня на день.
Разборки в семьях и на бригаде шли долго – комбриг с бригадным комиссаром лгали женам во спасение героев-моряков, проводились очные ставки в поисках источника слива информации. Секс-террористам пришлось надругаться над розовыми воспоминаниями и, при большом скоплении народа, сознаться, что «ничего не было, просто нажрались на дармовщинку». Объяснения были приняты с пониманием, «мир в человецех» наступил, а я задумался о причудах судьбы, затягивающей меня в водоворот подобных забавных историй ...
Такие дела.
