ПЕШИЙ ПЕРЕХОД
«Ну что, товарищ штурман, - командир скр-16 капитан-лейтенант Стратевич называл меня так только в минуту нравственного подъема, – вечером им планировалось боевое траление по увеселительным заведениям Мурманска, - добро вам убыть вечерней лошадью в губу Ара за получением финансового довольствия экипажу». Мое предложение убыть первой утренней лошадью было отметено с негодованием.
В коридоре офицерского отсека уже маячил командир БЧ-2 Вова Василевский с ПМ-ом и портупеей. «А это зачем!» - возопил я, но напоролся на командирский инструктаж о необходимости личного оружия при получении изрядной суммы, так как Мурманск – портовый криминальный город, полон воров и проституток (Федя заухмылялся, предвкушая результаты вечерней боевой работы), а таких, как вы, сам Бог велел обводить вокруг пальца …
Через пару часов я уже мерз в кубрике рейдового катера, перевозившего меня на Абрам-мыс поперек южного колена Кольского залива. Билетов на видяевский автобус уже не было, стоячих в Мурманске не брали, а вот на тракте можно было голоснуть – обычно подбирали. От Абрам-мыса до Печенгского шоссе минут тридцать пешком, но морозец градусов в 10, усугубляемый снежными зарядами, перевели мой шаг в иноходь, а там уж и в галоп…
…
Поспав стоя в автобусе (счастливая способность, утраченная с возрастом!), я выбрался на площадь ДОФа в Видяеве. Глубокий вечер, ветер и снег зарядами – никого из по-настоящему близких мне людей, к которым бы я мог напроситься на постой, в поселке не было. Молодость решительна и быстра – я бодренько отправился пешком в семикилометровый путь до Ара-губы. Но судьба благосклонно подкинула мне уазик, на котором какие-то подводницкие начальники торопились к выходу единички в море, так что у трапа ПКЗ-206 «Атрек» я оказался, аккурат, к отбою.
Оперативный бригады, отвлекшись от телевизора, который показывал только первую программу ЦТ, определил меня в каюту, главными постояльцами которой ночью были крысы.
…
Невыспавшийся и злой (в голове звучал крысиный писк – всю ночь я метал в них различные предметы) я предстал перед начальником штаба Соколовым. «Ну что, лейтенант, как там Федор Андреич», - за шутливой интонацией явно слышалось беспокойство, Федя был неиссякаемым источником переживаний для командования бригады и дивизии. «Красив в строю, силен в бою» - буркнул я в ответ и тут же удостоился лекции о нынешнем лейтенанте, который специальностью не владеет, не закусывает, но при этом членист и нахален, а некоторые просто наглецы. «Что вы здесь вообще делаете, лейтенант, в отрыве от воинской части? – За деньгами приехал, товарищ капитан 3 ранга. – За деньгами? За какими деньгами? Ах, за зарплатой? Это на заводе заработная плата, товарищ лейтенант, на заводе, а вам здесь деньги Родина платит за систематический перевод квадратного хлеба в круглое сами знаете что… Кладете ежемесячно правой рукой в левый карман получку секретаря обкома, еще и хамите старшему офицеру…». Буря проходила стороной, он был незлой мужик, Александр Львович, отходчивый … «А пистолет-то есть у вас, лейтенант?» Вопросец был с подвохом – если есть, то как я с ним здесь оказался, на общественном транспорте что ли? Если нет – какие могут быть деньги без пистолета …
«Разрешите к флагманскому штурману зайти,» - ничего толковее я придумать не смог в ответ. «А зачем заходить, сейчас мы его вызовем», - дав команду оперативному, НШ выставил меня в коридор и уткнулся в бумаги.
Изрядно помятому после вчерашнего флажку свет был не мил: «Паша, от тебя одни проблемы, что случилось?» Услышав причину вызова, Иванов взъерошился: «Ну ты даешь, я тебе что – няня Арина Родионовна,» - и без стука вошел в каюту НШ.
…
«Заходи,» - раскрасневшийся и подобревший Ф-1 выглянул в коридор и двумя выдохами наполнил его атмосферу характерным запахом КВСа. «Эх, Паша-Паша, красный диплом у тебя, оказывается, флагштурман тебя хвалит, мы на тебя рассчитываем, такие офицеры нам нужны … - судя по этой пурге они полграфина спирта точно выпили за те 20 минут, что я томился в коридоре, - … ну иди, Паша, к Павлюку, я команду дал, сейчас он тебе деньги выдаст, да пистолет из портфеля вытащи, портупею под китель, пистолет в кобуру, все – иди, глаза б мои вас тут всех не видели …»
Команда до Павлюка дошла к вечеру, деньги – несколько тысяч советских полновесных рублей – я получил около 17 часов. Последний автобус на Мурманск отходил в 18.50, наш рейсовый кунг, работавший на маршруте «Ара-Видяево», сломался, и я быстрым шагом двинулся по обледеневшему большаку – перспектива провести еще одну ночь в этом крысином заповеднике меня не вдохновляла …
Не повезло – ни одна попутная машина за семь километров пути меня не подхватила и на автобус я опоздал. Потершись возле ДОФа, я с тупой решительностью двинулся к пограничному КПП – иногда там удавалось с помощью погранцов пристроиться на какую-нибудь машину.
… От холода, заползавшего под шинель и брюки, было одно спасение – скорость. Шел я четким шагом, размахивая свободной рукой, глаза привыкли к темноте, снег словно бы светился каким-то призрачным слабым светом. В голову лезли разные дурные мысли – куда поперся, дурень, сейчас вот замерзнешь, или дадут по башке урагубские рыбачки, отнимут портфель, надо было на «Атреке» ночевать, подумаешь - крысы, ерунда какая, а завтра на 126-ом дошел бы до Североморска и на 105 автобусе в Росту …
Вдруг я четко услышал шаги за спиной – с обеих сторон дороги высились сопки, цокот каблуков слышался совершенно явственно. Я прибавил ходу, ритм догоняющих шагов тоже убыстрился, расстояние между мной и догоняющим явно сокращалось. По позвоночнику побежали мурашки, под ложечкой засосало, и вдруг: «Пистолет! Идиот, у тебя пистолет!»
Кобура к этому времени находилась у меня точно на пятой точке – расстегнув нижние пуговицы шинели, я рывком ремня передвинул ее на живот, открыл и достал теплый Макаров.
Звук шагов за спиной раздавался все ближе, я приготовился для удара наотмашь пистолетом в лицо ...
«Товарищ лейтенант, - юный тонкий голос зазвучал у меня прямо за правым плечом, - товарищ лейтенант, разрешите я с вами пойду, а то у меня денег с собой целый портфель, получку на экипаж получил, страшно одному».
Молоденький худенький замерзший мичман умоляюще глядел на меня. Я спрятал пистолет в карман шинели и, сдерживая дрожь в голосе, сказал покровительственно: «Ну ладно, мичман, давай пристраивайся»
…
Такие дела …
