ОБМЫЛКИ
Помню, был удивлён, когда в одном из рассказов Сэллинджера о гениальных радиодетях («Рыбка-бананка», «Выше стропила, плотники» и т.д.), которых не понимает мир, прочёл о женщине, на которой женится самый лучший среди них. В качестве некоего маркера сообщалось, что она закончила курсы по лепке кошечек и Бэмби из обмылков. Ну, вы понимаете…
А у нас в семье из обмылков не лепили. Мыло в мыльницах замыливалось до состояния тоненькой пластиночки и либо приклеивалось к новому куску, либо подсушивалось и отправлялось в швейные шкатулочки. Были такие – с подушечками для иголок, с катушками, напёрстками… В самом низу в вощёных бумажках лежали бритвы – «Нева» и «Спутник», один раз порезавшись, в следующие залазы уже соблюдаешь осторожность – заодно и нитки не запутываешь.
Нитки были разные – 40, 60… Нитки для вышивания в этих коробочках не хранили, только катушечные, для шитья на машинке или пришивания-подшивания. На мой тогдашний взгляд самыми лучшими были сороковки – пуговицы, пришитые этой ниткой невозможно было оторвать: только вырвать с куском ткани. Пришивать их меня научила бабушка Валя, раз и навсегда заложив нехитрое умение сделать ножку, чтобы ткань на петле не топорщилась. Она же научила различать иголки – с длинным ушком, с обычным, цыганскую…
Уже позже, в училище я научился подшивать подворотничок без стежков, «дырка в дырку», а штопать носки «на лампочке» я с детства обучился, глядя на маму с деревянным грибком в руках…
В училище увидел, как ребята делают «ножку» с помощью спички – удобно! Что ж бабушка-то не сказала? Наверное, не хотела, чтобы спички лишний раз в руки детские попадали.
Под кожаной лентой на внутренней стороне бескозырки-фуражки с тех пор таскал всю службу иголку и намотанные на неё две нитки - чёрную и белую. А сейчас не ношу, да и ниток тех что-то не встречаю: где сороковка, на которую можно было акулу вытянуть? Какие-то жидкие волосики, а не нитки, и ножку-то нормальную не сформируешь.
А обмылки - обмылки ровными разноцветными пластинками лежали в тех шкатулочках, наполняя их свежими запахами, отчего и нравилось мне засовывать туда нос. Использовали их бабушка и баба Зина для разметки ткани при крое – лучше любого мела, который потом не вытрешь и не выстираешь. Шили они много – и кофточки с платьями, и брюки-рубахи-юбки, перелицовывали вытершиеся воротники и рукава, перешивали куртки и пальто. Только на мех не замахивались.
Фигурки лепить… тоже мне, баловство одно.
Такие дела.
