"ОТ СЫРДАРЬИ ДО ПЕРВОЙ РЕЧКИ"
К 80-летию Тихоокеанского Высшего военно-морского училища им. С.О. Макарова– ТОВВМУ
Воспоминания Николая Михайловича КУДРЯКОВА, курсанта ТОВВМУ набора 1950 года, выпускника 2-го ВВМУПП, капитана 1 ранга.
Теперь уже далёкий 1950 год. Казахстан, поселок Чиили Кзыл-Ординской области. В июне мне исполнилось 17 лет, я сдал выпускные экзамены в школе.
1950 год, ст. Чиили, 12-я средняя школа им. С.М. Кирова. Одноклассники: Александр Майданюк, Татьяна Рыбакова, Николай Кудряков
С начала года в райвоенкомате лежит мое заявление с просьбой после окончания школы направить меня в Высшее военно-морское училище в Баку. В военкомате завершены все формальности с проверками и обследованиями здоровья. Правда, я скрыл от врачей, что с минувшей осени у меня продольная трещина в грудине от удара, полученного от ревнивца обухом кетменя - это такая мотыга, орудие земледельца для многих видов работ, с рабочей частью округлой формы до 35 см диаметром и весом до полутора килограммов. Эта травма давала о себе знать до окончания училища в физкультурных залах.
Итак, мне 17 лет, в школе я получил аттестат о среднем образовании и в районном военкомате - опечатанный пакет с документами и направление в областной военкомат для дальнейшего оформления.
Одновременно со мной среднюю школу окончили 14 человек, половина - юноши. Кроме меня, в военное – артиллерийское - училище поступил и окончил его мой друг Саша Майданюк. Двое - Косеубаев Арстан и Соломатин Юра окончили университет, двое - Ким Михаил и Хан Митя - институт, и один - Корженко Феликс - сельскохозяйственный техникум. Юрий Соломатин после окончания университета будет учительствовать в родной школе, затем станет журналистом. Мы с Юрой остались друзьями, поддерживали связь и встречались, по возможности, на протяжении многих лет – пока он не ушел из жизни.
За полтора года до окончания школы произошло важное событие - я познакомился и на всю жизнь подружился с ученицей классом младше, с Ниночкой Евдокимовой. Через 6 лет она станет моей женой. а вскоре и матерью двух наших замечательных детей. На всю жизнь сложились самые теплые отношения с родителями жены – Ефимом Ефимовичем и Екатериной Кузьминичной, и сестрой жены – Валентиной.
Итак, в июне 1950 года, вскоре после выпускных экзаменов, я приехал в областной центр Кзыл-Орду (сейчас – Кызылорда) и явился в областной военкомат, где познакомился с тремя своими будущими попутчиками. Нам объявили, что предстоит долгая дорога не в Баку, а во Владивосток, в Тихоокеанское Высшее Военно-морское училище, но сначала необходимо пройти у них в военкомате медицинскую комиссию и выполнить письменную контрольную работу по математике. С математикой мы справились и для службы во флоте по состоянию здоровья были признаны годными. Можно ехать дальше.
* * *
Теперь можно коротко рассказать о родном крае и о семье, в которой вырос.
Мой родной край расположен в пойме реки Сырдарья.
В среднем течении Сырдарья образует большую излучину на Запад. По нынешним ориентирам относительно течения реки и железной дороги, излучина начинается от станции Тюмень-Арык (сейчас – Томенарык) и заканчивается в районе станции Байгакум (сейчас – Байгекум). Расстояние между ними 50 километров. Ровно посредине между Тюмень-Арыком и Байгакумом находится железнодорожная станция Чиили, среднюю школу на которой я и окончил.
Сейчас станция называется Шиели.
В четырёх километрах югу от станции существовал большой посёлок, в этом посёлке в июне 1933 г родился я. Поселок был создан в конце 19 века оренбургскими казаками и переселенцами из центральной России. В разное время, в зависимости от обстановки, поселок носил разные названия.
С конца 19 века и до 1917 года – поселок- волостной центр Скобелевский (в честь генерала М Д. Скобелева). После 1917 года и до конца 1930-х - районный центр, поселок Чиили, что в переводе с местного "Вишневый". В поселке была церковь, площадь рядом с ней и три длинные улицы: до 1917 года Хохлацкая, Киргизская и Казачья.
Название Чиили присвоили и ближайшей железнодорожной станции, вокруг которой вскоре возникло и разрослось многонациональное поселение. К началу Великой отечественной войны вся районная администрация уже находилась на станции, а в поселке всю войну и многие годы после войны оставались только районная больница и детский дом. Название "Чиили" поселок потерял в 1960-е годы при укрупнении колхозов.
Мои родители - дети переселенцев. Отец, Михаил Митрофанович - сын оренбургского казака. Мать, Устиния Георгиевна - дочь крестьянина с харьковщины. Поженились они в 1911 г., когда им было 19 и 18 лет соответственно. Через год у них родился первый ребёнок, а через 22 года последний - я.
В возрасте 5-ти лет
Всего было 7 детей - 5 девочек и 2 мальчика. Все мы выросли и пошли в самостоятельную жизнь.
Отец некоторое время служил в Туркестане в Конной армии. Вскоре был демобилизован и направлен в родные края с поручением организовать поставку рыбы для военного ведомства Туркестана. Он создал рыболовецкий колхоз, в котором успешно руководил рыболовецкой бригадой.
Мать была членом этого колхоза. Работы для женщин было достаточно.
Я родился, а отец через пару месяцев умер. Не стало кормильца, впереди у мамы и трёх её младших детей (Володя, Галя и я) - сложные времена. Трое (Евгения, Александра и Людмила) к этому времени выросли. Четвертой, Лидии, уже 16 лет С детства и до окончания школы помнится бедность, периодически - недоедание, а во время войны, в зиму 1942-1943 годов, болезнь мамы, двух самых старших сестёр и сына одной из них. Трое, кроме мамы, в ту зиму, один за другим, умерли. Меня, после окончания 2-го класса, забрала к себе сестра Людмила, которая с мужем и двумя детьми жила и работала на станции Чиили.
Семейные и материальные обстоятельства вынудили меня дважды переходить из школы посёлка в школу на станции.
Во время пребывания в поселке в конце войны и до 1947 года со мной и мамой жила сестра Лидия с ребёнком, вместе мы переживали трудности.
За то, что я смог окончить среднюю школу, я благодарен своим сестрам Людмиле и Лидии и брату Владимиру.
* * *
В поселке была начальная, потом семилетняя школа. А на станции начальную школу в 1928 г. реорганизовали в среднюю. В эту среднюю школу пешком из посёлка ходили многие ребята, в том числе и я. На протяжении четырех километров между поселком и станцией никаких жилых и хозяйственных строений не было, и вот по этой пустой степной дороге мы и ходили в школу.
Очень своеобразной и по-своему замечательной была природа тех мест.
Жили мы, как уже сказано, в излучине реки Сырдарьи в её среднем течении.
Вдоль излучины река образовала множество проток. Самая глубокая и мощная, с сильным течением и самая близкая к железной дороге - протока с названием Чиилинка.
Ледостав на реке начинался в конце ноября и продвигался против течения с севера на юг. Вскрытие реки ото льда начинается в марте и продвигается, наоборот, с юга на север по её течению.
Битый лед плывет по течению, набивается под прочный и создает на реке заторы.
Уровень воды перед препятствиями поднимается выше берегов, размывает их в слабых местах и устремляется на соседние с рекой просторы, заполняет сначала все низины, а потом и места повыше вместе с расположенными на них селениями.
Независимо от продолжительности вскрытия реки и ледохода (до месяца - чем севернее, тем температура зимой ниже и лёд образуется толще), вода из реки успевала затопить не только её пойму, но порой и прилегающую к правому берегу реки местность. Таких заторов на реке (и мест выхода её из берегов) до её впадения в Аральское море было много.
Как результат, в пойме реки создались уникальные природные условия. В реке и в протоках было полно всякого рода рыбы: сом сазан, усач, щука, судак, жерех, язь, плотва, вобла, чехонь, окунь, шип.
В заболоченных и заросших камышом и тростником озерах и тугайными лесами берегов Сырдарьи и её проток было богатое раздолье для водоплавающей дичи. Утки всяких видов, дикие гуси, лебеди, цапли, колпики, пеликаны - все находили себе приют. Дикие кабаны были настолько смелы, что совершали нападения на огороды жителей.
В Чиилийских степях гнездились стрепеты и фазаны. Фазанов было много, кроме того, водились зайцы и лисы, джейраны и сайгаки.
Всё это создавало неограниченные возможности для рыбалки и охоты, и многие из моих земляков стали заядлыми рыбаками и охотниками, а рыбалка и охота – и не только в Средней Азии и Казахстане – в отдельные годы были серьезным подспорьем. Возможности разнообразной и результативной рыбной ловли я реализовал в детстве и после окончания училища, а охоты - с ноября 1957 г., когда купил первое в жизни охотничье ружьё и неоднократно бывал в родных краях во время отпусков.
Так было. И начало постепенно исчезать с середины 20-го века по мере увеличения в республиках Средней Азии и в Казахстане посевных площадей хлопка, риса и других сельскохозяйственных культур. Вода, сначала самотёком, а затем и принудительно, из Сырдарьи и Амударьи, питавших Аральское море, по огромной оросительной системе, которая постоянно росла, забиралась для орошения полей и садов. В настоящее время о многоводной Сырдарье и весенних паводках забыли. До бывшего Аральского моря река сейчас не доходит. Вся её вода в водохранилищах и оросительных каналах, а в русло сбрасывается в редких случаях переполнения водохранилищ.
Но до этого еще далеко, а пока я из поселка Чиили пешком хожу в 7-й класс 12-й средней школы железнодорожной станции Чиили. Семь классов – тогда это было вполне законченным образованием, на основе которого можно было получать специальность.
Наступает пора думать о специальности, о профессии, наступает пора зарабатывать на хлеб самостоятельно. Была мысль окончить техникум и пойти в геологоразведку. Поделился этой мыслью с братом Владимиром. Он был старше меня на 11 лет, прошел войну. 2 мая 1945 года был тяжело ранен в Берлине и в конце 1946 года после госпиталей вернулся в родные края. От него я услышал наказ получить нормальное среднее образование – окончить десятилетку.
 |
Старший брат – Владимир. Фото 1946 г. В госпитале |
И вот прошло три года, и мы ждем отправки из Кзыл-Орды во Владивосток.
Определили в группе старшего, вручили ему опечатанный пакет с нашими документами, направление на учебу в училище, вручили один общий на всех проездной билет и посадили в поезд.
От Кзыл-Орды до Владивостока, при благоприятных условиях, поездом можно было тогда добраться за 10 дней с двумя пересадками. Первая на станциях Арысь или в Алма-Ата, вторая - в Новосибирске.
Пересадка в Новосибирске запомнилась надолго.
Новосибирск – это крупная узловая станция, на которой Турксиб соединяется с Транссибирской магистралью.
Лето - время отпусков. По всей стране на вокзалах у касс - масса желающих купить или закомпостировать билет и получить место в вагоне. На таких станциях, как Новосибирск, с билетами было особенно трудно.
От самого Новосибирска до Владивостока изредка отправляли дополнительные поезда, которые разгружали вокзал. Но в основном поезда на Владивосток и Хабаровск – проходящие. И в этих проходящих поездах летом с местами всегда было очень плохо. О наличии свободных мест объявляли за час – за два до прибытия поезда. Независимо от объявлений о наличии мест у касс выстраиваются соискатели: одни, с зачатками – или с остатками - совести по очереди; другие, как везде, рвутся без очереди. От кассы уходить нельзя вплоть до отхода поезда: случалось, что в последний момент снимали бронь на один или даже на пару билетов.
Между проходящими поездами - многочасовые перерывы. Днем эти перерывы использовали для знакомства с достопримечательностями города, ночью - для отдыха. Спали в вокзале у входа, у подножья высокого постамента памятника Ленина, расстелив на полу газеты. Все - головой к памятнику. Вместе с нами попутчики до училища с других поездов.
Толкаться у кассы - и всем сразу, и по очереди, - пришлось несколько суток; получить сразу четыре места оказалось непросто. На следующий год научились - например, по одному билету садится в вагон двоим или нескольким.
С питанием - домашних запасов хватило до Новосибирска.
Как перебивались в самом Новосибирске и еще неделю до Владивостока – из памяти уже стерлось.
* * *
Приморье встретило наш поезд дождями. Следующий за нами поезд задержался у города Бикин - размыло полотно железной дороги. Мощные ливни, характерное для тех мест и очень серьезное явление природы, подвергали Приморье испытаниям неоднократно, практически ежегодно - вплоть до настоящего времени.
На конечной остановке пассажирских поездов - на станции Владивосток, нас встретил представитель училища, построил и повел на Первую речку, где располагалось и располагается ТОВВМУ. Разместили нас в казарме кадровой команды, провели собеседование с каждым отдельно и со всеми вместе; здесь же работала медкомиссия, здесь же проходили вступительные экзамены. Здесь же, в столовой, для нас было организовано бесплатное питание по солдатской норме. Народ - молодой и голодный, и совершенно не приученный к регулярному питанию - три раза в сутки, в строго определенное распорядком дня время. Желание бросить что-нибудь в рот и пожевать, как это было дома, присутствовало долгое время. Многие из поступающих, съев полученное, пристраивались к очереди повторно.
* * *
Конкурс – был, и проводился и по документам и по знаниям.
Причем, хотя конкурс был, возможности для поступления в училище практически не были ограничены. Ребят со слабой школьной подготовкой было много. Неудовлетворительную оценку на вступительных экзаменах, если она была единственной, как правило, разрешали пересдавать.
И поток желающих учиться в ТОВВМУ долгое время не иссякал. Ежедневно одну колонну приводили от поезда в училище, а другую - не прошедших отбор – вели от училища к поезду. Их увозили к себе представители других военных училищ - Хабаровска, Уссурийска, других городов Дальнего Востока.
Организованно из нашей – Кзыл-Ординской - области поступать в ТОВВМУ приехали четверо. Трое - Бастрыкин В., Кудряков Н. и Тимошенков В. - прошли отбор и были зачислены на первый курс училища.
Четвертый, как оказалось, в военное училище поступать не собирался и воспользовался возможностью за счет государства доехать до Владивостока и поступить в гражданское учебное заведение – Дальневосточное высшее мореходное училище, в будущем - имени адмирала Невельского. Наш попутчик без проблем завалил вступительные экзамены в ТОВВМУ, получил обратно документы о среднем образовании и только после этого раскрыл нам свои планы, распрощался и пошел поступать в мореходку. На связь с нами он не выходил и дальнейшая его судьба мне неизвестна. Не берусь осуждать его поступок, но кого-то из нашей области возможности поступить в военное училище – в ТОВВМУ - он лишил.
Тех, кто прошел отборы, сначала отправляли в баню училища, где стригли машинкой наголо - как говорили, под ноль. Затем – помывка и переодевание в матросскую форму с бескозыркой без ленточки. Из бани - в курсантскую казарму; там, с учетом роста каждого, объявляли распределение по ротам и классам (взводам).
На первом курсе переменным составом (курсантами) укомплектовали четыре роты, численностью порядка 120 человек в каждой. Для чего так много – мы узнаем через год. В каждой роте по четыре взвода (класса). Когда вернутся из отпуска курсанты старших курсов, из их числа назначат нам строевых начальников - старшин рот и помощников командиров взводов. В учебу подопечных они глубоко не вникали, а занимались организацией нашей жизни в соответствии с Уставами внутренней и караульной служб. После завтрака в столовой, к началу занятий, те из них, кто был свободен от разного рода дежурств, уходили заниматься в свои классы по своему расписанию.
* * *
До начала учебного года оставалось достаточно времени, чтобы использовать пополнение курсантов на благоустройстве территории училища и на тяжелых работах на объектах Главной базы ТОФ. В лесу приводили в порядок насыпь железнодорожной ветки к складам. Орудия труда - носилки, лом, кирка и лопата. Грунт - щебень, галька и камни.
После того, как группа принятых на первый курс накопилась до определенного количества, нас из казармы отправили на летнюю базу училища в бухте Миноносок, что в заливе Славянка, на юго-западе полуострова Янковского.
Здесь прекрасная природа, в самой бухте - кристально-чистая и теплая вода. Здесь мы на теле одного из нас увидели последствия контакта с самой опасной в Приморье медузой- крестовкой.
Здесь мы попали в распоряжение боцмана, мичмана Дзюбы, нехитрое учебное хозяйство которого размешено на косе, защищающей бухту с юга. Он же был хозяином и всего шлюпочного парка базы: двух десятивесельных катеров, больше полудюжины шестивесельных и одного двухвесельного ялов. Этот пожилой мичман был инструктором по морскому делу и учил нас его премудростям. Он вводил нас в большую семью военных моряков Советского Союза.
Жизнь на базе проходила согласно распорядку дня: подъем, физзарядка, личная гигиена у длинного умывальника с дюжиной штоковых клапанов или в лесу у ручья. Многие предпочитали ручей, хотя добежать до него и обратно, к построению на завтрак, требовалось время. После завтрака - учеба по программе предмета «Морское дело».
* * *
Шел, как уже сказано, 1950 год. Рядом проходила граница с дружественными Советскому Союзу государствами - Китаем и Северной Кореей, КНДР. Тогдашний хозяин Северной Кореи – Ким Ир Сен - решил, что советские военные специалисты, с высоким качеством и в достаточном количестве личного состава, подготовили для него вооруженные силы и что пора воевать Корею южную.
25 июня 1950 г. войска Северной Кореи вторглись на территорию Кореи южной и начали успешно наступать на юг. Уверенный в своем превосходстве над южанами, руководитель северян со своими соседями и союзниками, т.е. с СССР и с Китаем, даже не посоветовался. Это была чистейшей воды авантюра, обернувшаяся крупным международным конфликтом, настоящей, войной, в которую оказались втянуты сначала США, а затем – Китай и СССР, которые вмешались, чтобы спасти КНДР от полного разгрома.
Но пока война на Корейском полуострове катилась на юг, и её отзвуки до Приморья не долетали. Курсантам об этой войне мало что известно.
Но вот однажды, за пару часов до подъема, всех нас, кто находился на учебной базе, подняли по тревоге. Нас распределили на группы по три человека, каждой группе выдали по одной винтовке со штыком, обойму патронов, обед сухим пайком и объявили, что пойдем искать парашютиста.
Первоисточником тревоги оказался матрос кадровой команды, который ночью, возвращаясь из самовольной отлучки (после отбоя бегал на свидание к девушке), заметил беззвучно планирующий самолет, и после его пролета – раскрывшийся парашют. Прибежал на базу, доложил об увиденном дежурному, и дальше уже установленным порядком понеслись доклады к соответствующим начальникам и службам Тихоокеанского флота и Управления госбезопасности Приморского края.
Все необходимые решения были приняты, все необходимые приказания - отданы. Подняты по тревоге и готовятся к поиску курсанты; к нам на базу, в бухту Миноносок, на торпедном катере примчался представитель Госбезопасности, переговорил с «виновником» тревоги, уточнил у него место, и предстал перед строем курсантов с короткой информацией о задании, которое предстояло выполнить.
К рассвету пришли к месту начала поиска. Построились в одну линию лицом на восток (направление поиска) с интервалом между членами группы не более 3-х метров, и до 5-и метров - между группами.
Перед нами стоят заросли кустарника и густая трава выше роста многих из нас. Хорошо, что ещё на базе догадались в каждую группу определить человека, на голову выше других. Он и ориентировал остальных по направлению и по интервалам.
Автор этих строк шел и не видел ни окружающей местности, ни своих соседей. А в этой местности водились и, говорят, до настоящего времени водятся тигры. О возможных последствиях встречи с такой кошкой знал, возможно, только командир роты.
Одна из групп набрела на какого-то зверя. Было много шума, но зверя не увидели.
Командир роты переживал за нас, побледнел и долго оставался бледным. Мы же были совершенно спокойны – отчасти по неопытности, но главным образом, потому, что мы были вооружены. У нас же в каждой группе - у одного штык в руке, у другого – винтовка
Обследовали порученный участок, вернулись к заливу, у ручья пообедали, подремали и к ужину вернулись на базу.
А что было и что стало с парашютистом? Парашютист на самом деле был, но ему удалось, до начала прочесывания местности, удалиться к северу от места приземления. Возможно, на попутном грузовике- так что в районе приземления его никто не заметил.
Тем не менее его в этот же день задержали и допросили. Это оказался парень нашего возраста из числа перемещенных в Германию с оккупированных немцами территорий СССР и потом завербованный американцами. Сообщил, что в самолете, также для выброски на парашюте, вместе с ним был мужчина, старше его возрастом.
Через несколько дней с помощью местного населения задержали и второго шпиона. Его выбросили с самолета где-то на восточном побережье Амурского залива на широте северной его оконечности.
Вот такой эпизод коснулась нас в начале войны на не очень далёком Корейском полуострове, а какое государство направило шпионов на разведку - нам неизвестно.
* * *
Закончилось лето. Старшекурсники возвратились из отпусков, нас вернули в училище с базы. Разместили в жилом корпусе. Для всего курса выделен этаж со всеми необходимыми для жизни и быта помещениями. Большая зала, разделённая колоннами на три равные части. Средняя часть залы свободна - для построений. Справа и слева от неё расставили по два ряда двухъярусных коек. Койки стоят парами вплотную одна к другой. Между парами коек – проход.
Ознакомили с перечнем предметов, которые мы будем изучать на первом курсе и с преподавателями; с расположением аудиторий и лабораторий по этим предметам, со всеми объектами, с которыми придется иметь дело с самого начала жизни и учебы в училище.
Представили наших начальников со старших курсов.
Выдали комплект праздничной ( парадной) и рабочей морской формы и личное оружие - палаши.
К нашему возвращению с летней базы строители сдали красивую капитальную лестницу с плаца, что перед учебным корпусом и центральным входом в него, к площадке между жилыми корпусами и убрали временную деревянную. Этот факт нам пригодится в дальнейшем повествовании. Стало удобнее ходить вверх на занятия, в столовую и обратно.
И потекла жизнь по отработанному за предыдущие годы порядку. Подъем, физзарядка, туалет, завтрак, две пары занятий с преподавателями, перерыв на обед и отдых, еще одна пара занятий с преподавателем, и затем - самостоятельная подготовка в лабораториях и в закрепленных за каждым взводом классах, с перерывом на ужин. После самоподготовки - личное время.
Самоподготовка. Справа – автор, на втором плане – Михаил Фоменский
Прогулка перед сном. Вечерняя поверка, на которой распределяли курсантов по службе - дневальные, дежурные в роте и др.- на следующий день. Чтобы сохранить большинству курсантов одинаковые условия для учебы, в наряды по училищу (помощник дежурного по училищу, караул, патрули, и на различного рода работы (кухня и столовая, дежурное отделение на разгрузку продовольствия и пр.) старались назначать, как правило, одновременно весь взвод.
Основное внимание уделялось подготовке первокурсника к освоению будущей специальности и к коллективной жизни в составе экипажа на корабле.
Поощрялось участие в спортивных секциях и в работе научно-исследовательских кружков училища.
В 1949 году на Черном море свой первый рейс совершило научно-исследовательское судно «Витязь», которое вскоре было приписано к Владивостоку. Свои исследования «Витязь» начал проводить с морей, омывающих дальневосточные берега СССР. В оформлении материалов его исследований принимали участие и курсанты ТОВВМУ, в том числе мой однокурсник Алхименко А.П., будущий профессор, доктор географических наук.
В ТОВВМУ был хороший духовой оркестр, игра которого привлекала в училище на концерты и на танцы и студенток из институтов и старшеклассниц из школ города.
В каждой роте была художественная самодеятельность, от участия в которой было не отвертеться. Хор роты - 100 человек, т.е почти вся рота. Не все поют, но все вовремя открывают рот и красиво смотрятся из зала. Лучшая самодеятельность отдельных курсов и училища выступала в Доме офицеров флота.
До ноября первокурсников из расположения училища не увольняли.
6 ноября 1950 года в торжественной обстановке мы приняли присягу на верность Родине и получили ленту для бескозырок.
 |
 |
Арефьев П. Фото 20.01.1951 г. |
Бастрыкин В. Фото 20.01.1951 г. |
7 ноября в составе парадного расчета училища мы прошагали до центра города, приняли участие в параде войск гарнизона, строем вернулись в училище, пообедали и впервые были уволены в город до 24-х часов.
Владивосток, 7 ноября 1950 года. Колонна ТОВВМУ
Не обошлось без традиционного в ВМФ общего построения увольняющихся на «берег» и проверки их формы одежды (флотские для фасона брюки-клеш - ни в коем случае; санкции: удаление из строя, лишение увольнения и приведение брюк к стандарту), инструктаж о поведении в городе. Иногда глупый. Такой ритуал осуществлялся при каждом увольнении на всех курсах. В увольнение полагалось ходить с палашом, который мешал танцевать, поэтому на танцах, например, в Доме офицеров, курсанты их снимали и по очереди охраняли.
Улица Ленина, идущая вдоль бухты Золотой рог, заполнена горожанами всех возрастов. Вдоль бухты на якорях корабли, с которых в 22.00 был дан красивый салют осветительными ракетами. До фейерверков, как сейчас, еще не дожили. Задерживаться в городе не советовали - город для большинства незнакомый, до училища далеко, и чтобы не опоздать, на общественный транспорт надеяться не стоит, добираться до училища в это позднее время рекомендовали пешком. Да и незапланированная встреча с местными парнями неизвестно чем может закончится. Курсанты ТОВВМУ считались конкурентами и соперниками гражданских ребят на вечерах в институтах и школах города.
 |
ТОВВМУ, 1950 год, 1 курс. Сверху вниз, слева направо 1 ряд: Абрамов И.А., Гусаков В.А., Славников, А.Н. Полынский В.М. , Королев А.В., Чупраков*В.В., Шавинер Ю.К., Тихонов В.П. 2 ряд: Ворсин Г.К., Клюшов И.Ф., Гришанин Н.В., Селин*В.Т., Алексеев А.А., Стрелицкий А.В., Нонкин А.А., Малютин*В.И. 3 ряд: Курикша Ю.Г., Григор В., командир 4 роты старший курс, лейтенант, старшина, Курбатов*В.Н., Мазуров М.Ф. 4 ряд: Титов*Г.И., Такашов*М.М., Романов П.Ф., Ковалевский*И.П., Наделяев В.Р. Белик Ю. П. Примечание. * - переведены в Ригу. |
 |
ТОВВМУ, 1950 год, 1 курс. На фото: сверху вниз, слева направо: 1 ряд: Слесарев Л.И., Поплоухин* А.С., Фоменский* М.Я., Козлов Л.М., Печников* В.С., Васильев* В.П., Мартынов* А.Г., Амагаев Г.М. 2 ряд: Пусев П.М., Игнатенко О.Ю., Баркалов* Ю.С., Бойко Ю.И, Корсаков С.А., Шилин В.А., Верещагин С., Муравьев Г.И. 3 ряд: Бурмистров В.И., Цыганков В.Д., Алхименко* А.П., Давыдов А., Пляскин Г.В., Шиш П.И., Кузеванов* Ю.Л., Эксто* В.Д. 4 ряд: Бастрыкин* В.А., Гемонов В.С., Карельштейн* Л.А., Лагуткин* Д.И., Кудряков* Н.М. Примечание.* - переведены в Ригу. |
* * *
На просьбу высказать о своих первых и последующих впечатлениях о Приморском крае и о Владивостоке коротко можно ответить так.
Чудесный во всех отношениях край. Вид из училища: над заливом и в Амурском заливе сказочных цветов отражение заходящего солнца.
Чудная Приморская растительность и разнообразный животный мир.
Сказать о Владивостоке лучше, чем сказал неизвестный нам автор поэмы «Гардемарин", я не могу.
Владивосток - шикарный город,
Как Рим, лежит среди холмов,
Заливом по частям распорот
Амфитеатр его домов...»
Слухи о поэме "Гардемарин" появились в училище в 1951 г.
Я многие годы искал её, а она была совсем рядом. Мы её нашли на сайте моего однокашника по ТОВВМУ и по Риге капитана 2 ранга Селина В.Т.
Автор "Гардемарина" неизвестен, но, без сомнения, это бывший курсант ТОВВМУ.
Настоятельно рекомендую прочитать её.
* * *
Повседневная жизнь училища протекала согласно с руководившей страной Партией - КПСС. Отмечали государственные праздники, даты исторических событий и исторических деятелей. Принимали участие в выборах депутатов блока «коммунистов и беспартийных» в различного уровня органы власти.
Не уклонялись от «добровольной» подписки на облигации государственного займа. В компанию подписки на госзайм 1950 года на нашем курсе подготовили «инициатора» и несколько поддержавших «инициативу», смысл которой: каждому курсанту в течение года отдать государству взаймы по 1000 рублей.
Инициатива в итоге была поддержана. Незначительному количеству курсантов внести такие деньги помогли состоятельные родственники, а у остальных ежемесячно, в течении 10 месяцев, из стипендии в 125 рублей, 100 рублей удерживали на счет госзайма.
Мы были в финансах ограничены, но находились на полном государственном обеспечении, поэтому не голодали и не бедствовали. Как потратить полученные на руки 25 рублей, решали коллективно в кругу друзей. Позволяли себе в день стипендии скинуться и купить в киоске лакомства, которые не видели в столовой. Курсанты стойко переносили безденежье и связанные с этим ограниченные возможности при увольнении в город.
Две полные стипендии получали за время, увязанное с отпуском.
* * *
Учебная программа была рассчитана на 8 семестров – на 4 года. По мере необходимости (в связи с преобразованиями и новшествами в военном деле ) в программу вносились изменения. В итоге за всё время учебы мои однокурсники изучали 40 предметов, в том числе 10 - общеобразовательных. Некоторая необходимая теоретическая подготовка, например короткий курс теории вероятности, входила в программу основного предмета. После каждого года теоретической подготовки - обязательная учебная практика (после 8-го семестра в звании мичман - стажировка) на кораблях флота.
Цель - за три учебные практики дать курсанту, т.е. будущему офицеру, представление о службе матросов и старшин, людей, которые окажутся в его подчинении. Курсантов расписывали по боевым постам корабля с заданием изучить обязанности матроса или старшины и дублировать их. Задание на каждую учебную практику усложнялось.
Во время стажировки необходимо было выполнить (продублировать) обязанности первичной должности строевого офицера корабля, чтобы после окончания училища и назначения на должность, быстрее приступить к самостоятельному исполнению своих обязанностей.
Но это - малая деталь из большой программы подготовки офицеров ВМФ.
Как уже отмечено, на летней учебной базе в бухте Миноносок мы начали учёбу с изучения морского дела под руководством мичмана Дзюбы. Он научил нас вязать морские узлы, сращивать концы канатов, плести кранцы и маты (не многоэтажные, а те, которые необходимы на палубе корабля для безопасности при погрузке и выгрузке артбоезапаса).
Разъяснил необходимость каждому из нас в совершенстве знать семафорную – т.е. флажками - азбуку и азбуку Морзе, а также флаги военно-морского свода сигналов. Показал и научил, как эти средства и системы сигнализации и связи используются для передачи донесений, распоряжений и оповещений между кораблями и между кораблем и берегом, находящимися в видимости,
Растолковал нам устройство шлюпки, научил нас правильно грести веслами, ставить и убирать парус, управлять шлюпкой под веслами и под парусом, не терять присутствия духа и бороться с непогодой.
Однажды, в хорошую погоду, на шестивесельном яле мы вышли из бухты в залив. На яле старшина катера мичман Дзюба, рулевой и шесть гребцов. В числе гребцов был и автор этих строк.
Погонялись с другими шлюпками по заливу и решили пересечь залив, высадиться на пляже, купить в корейском поселке помидоры и немного передохнуть на берегу. Мероприятие одобрено и осуществлено. Однако изменилась погода, поднялся крепкий северный - прижимной к берегу - ветер.
Появилась проблема - пересилить волны наката и отойти на шлюпке от берега. Гребцы стараются изо всех сил, мичман орёт, стараясь перекричать ветер: «навались!», а шлюпка держится на месте. И вдруг краем глаза вижу, как мичман размахнулся и чем-то сильно ударил по спине одного из гребцов.
Мичман определил, что этот гребец «сачкует». Представьте себе, помогло. Через мгновенье шлюпка была за линией наката, благополучно против ветра пересекла залив и вошла в тихую бухту. Обид на мичмана не было. Он отвечал за наши жизни и действовал по обстановке, а в начале нашего пребывания на базе мичман научил этого курсанта плавать. Через 17 лет после этого эпизода курсант стал командиром подводной лодки.
С мичманом Дзюбой мы встретимся вновь после окончания первого года обучения. На следующий год, летом, в хорошую погоду, он руководил нашим катером в походе на остров Попова, расположенный северо-западнее от нашей базы по направлению к Владивостоку. На катере парусное вооружение и 10 тяжелых весел. На каждое весло – по одному гребцу.
Гребцов две смены. Одна смена сидит на банках и работает веслами, одновременно набивая мозоли на ладонях и ягодицах. Другая смена в это время лежит под банками и отдыхает. Через определённое время гребцы сменяются. Появился подходящий по силе и направлению ветер - работающая смена гребцов ставит паруса. Все участники похода в восторге.
Рано или поздно прибыли в конечный, безлюдный пункт острова. Поужинали и переночевали у костров. Проснулись, позавтракали и вышли в обратный путь испытанным уже методом.
Знания, которые передавал нам мичман Дзюба, были необходимы, кроме сигнальщиков, всем офицерам, несущим ходовую вахту и дежурство на якорной стоянке. Поэтому тренировки по использованию флажного семафора и азбуки Морзе светом (сигнальный фонарь или прожектор) курсантами, будущими офицерами корабельной службы, проводились везде, где это было возможно, в том числе по вечерам в казарме перед отходом ко сну. А книгу по шлюпочному делу я купил в киоске училища в 1950 году и храню её как реликвию.
* * *
Первая корабельная практика у нас прошла на минном заградителе, из которого выгрузили все мины. На минной палубе высвободилось большое пространство для временного размещения людей. Завезли со склада в достаточном количестве морские подвесные парусиновые койки и пробковые матрасы к ним. К размещению курсантов приготовились, но невозможно было избавиться от крыс, которых на корабле было очень много, и уберечь от крыс продукты было сложно.
В училище перед учебной практикой нам выдали брезентовые малые морские чемоданы и новую рабочую одежду для повседневного использования на кораблях и на других работах. Рубаха и штаны натурального серого цвета из жесткого брезента высокого качества. Всё небольшое курсантское имущество поместилось в морском чемодане. Привели курсантов на корабль, каждому выдали подвесную койку и постельные принадлежности. Определили постоянные места размещения койки на ночь для сна и на день после подъема, а так же рундук - место для хранения чемодана с личными вещами.
Чтобы приобщить нас к жизни матросов корабля, всех курсантов расписали по бачкам для приема пищи, а также по приборкам, тревогам и боевым постам. Предусмотрели выделение дежурного отделения для хозяйственных работ, несение некоторых корабельных служб: некоторые посты караула, помощниками дежурного, вся дежурная служба в роте курсантов, вахтенными кочегарами у котельной топки корабля.
Морская часть учебной практики началась с авральной работы всех курсантов по погрузке каменного угля.
Вообще-то угольный аврал в начале 50-х годов был уже экзотикой – между двумя мировыми войнами флоты практически повсеместно перешли на жидкое топливо. Но, как видим, перешли не на 100%, и наша первая морская практика прошла на боевом корабле, ходившем на угле, и началась эта наша практика с угольной погрузки. Погрузку провели отработанным за все время существования парового флота на всех флотах мира, способом - в мешках на спине.
Работали посменно. После погрузки - мытье верхней палубы (большая приборка), купание под душем, первая стирка рабочего платья – «робы».
«Роба» намокает долго – причем намокшие штаны становятся, как деревянные и стоят, если их поставить. Далее ткань подвергается обработке щеткой, которой моют палубу – с водой и с мылом. Со временем научились «робу» обрабатывать легким раствором хлорки, и она становилась светлее и, главное, мягче.
Для работы курсантов на картах, на верхней палубе, под тентом, закрепили столы и выдали каждому набор штурманских документов и инструментов для определения места корабля и ведения прокладки его пути на карте: секстан, секундомер, астрономические таблицы, параллельная линейка, транспортир, циркуль. Секстан в аккуратном штатном ящичке, в который на ночь, вместо секстана, для защиты от крыс, клали хлеб.
По распорядку дня, после приборки и проворачивания оружия и механизмов, не занятые на дежурстве и в работах курсанты берут набор штурманских инструментов, поднимаются на верхнюю палубу и тренируются в определении высоты светил, места корабля по светилам и/или береговым ориентирам, ведут прокладку пути корабля, если он на переходе. Нередко, при подходящей погоде, тренируются и после ужина. Периодически выполняют контрольные прокладки пути корабля по перечню ориентиров от руководителя практики.
С минного заградителя нас перевезли в Хабаровск, на Амурскую военную флотилию. В составе флотилии были разные артиллерийские корабли - от мощных мониторов (по два 152-мм и по четыре 120-мм орудия) до маленьких трофейных артиллерийских катеров. Сокурсники на всех кораблях и их количество зависело от размеров корабля.
Автор вместе с одним сокурсником попал на дивизион трофейных катеров - причем на катер командира дивизиона. Катер вооружен одним 45-мм орудием на тумбе. Между верхней и нижней палубами расстояние, не позволяющее человеку даже сидеть. Можно было только лежать и ползком добираться до люка к выходу на палубу.
Спокойно пережили и эти неудобства. На крупных кораблях бытовые условия были лучше, но у нас жизнь свободнее. Катер бегает по протокам и по Амуру, отрабатывает план боевой подготовки, а мы помогаем малочисленному экипажу. Приткнется катер к безлюдному не оборудованному берегу для отдыха - одного из нас наряжают вахтенным у трапа. Выполняли и другие служебные дела.
Иногда удавалось наловить разной рыбы на весь экипаж, а однажды (опыт отрочества!) руками в большом количестве карасей. Лето 1951 года стояло жаркое, и в свободное время мы купались. Некоторые, особенно рыжие, на солнце сильно обгорели и облезли.
* * *
Разумеется, не только купанием и рыбной ловлей запомнилась первая практика на боевых кораблях. Мы находились на военной службе, а военная служба связана с риском, служба на флоте – особенно.
Да и Амур - река серьезная, требует внимания и осторожности.
Случилось у нас несчастье, первая потеря – хотя и не на нашем катере, а на мониторе с артиллерией в башнях.
Днем жарко, ночью – душно. Многие на ночь устраиваются на верхней палубе. Некоторые - по разрешению - на плоских крышах орудийных башен. А орудия в исходном положении всегда направлены вдоль корпуса корабля. При таком положении скобы трапа, ведущего на крышу башни, располагаются над палубой – т.е. с крыши по скоб-трапу можно спуститься на палубу.
Но однажды ночью прозвучала учебная боевая тревога, и артиллеристам задали для стрельбы такое направление, при котором башня развернулась, и трап оказался не над палубой, а за пределами борта корабля – над водой. И курсант, спавший на крыше, в темноте и в суматохе тревоги, стал спускаться с башни, когда трап уже вел не на палубу, а в пустоту - в воду. Человек не сориентировался в обстановке и упал в Амур. А корабль уже был на ходу и человека, вероятно, затянуло под винты. Поиски результатов не дали.
Это была первая потеря в наших рядах.
* * *
Практика на Амуре завершилась стрельбой из пулемёта современного на то время бронекатера с башней, аналогичной башне танка Т-34. Доставили нас на полигон, где на якоре стоял бронекатер, каких я здесь ещё не видел. На каком-то расстоянии от бронекатера, тоже на якоре, установлена плавающая, звенящая от попадающих в неё пуль, мишень. Вдоль Амура дует ветер и создает небольшое волнение, которое раскачивает и бронекатер и мишень.
На бронекатер перебираемся по очереди, по одному, занимаем место стрелка в башне. Инструктор показывает расположенные в башне казённую часть орудия и пулемета, прицел, приборы, педаль для стрельбы из пулемёта.
Показал ленту, снаряженную десятью патронами, вставил её в патронник пулемёта и разрешил открыть огонь по готовности.
Смотрю на мишень через прицел и вижу, что катер и мишень одновременно качаются в разных направлениях, в противофазе. Катер вверх, мишень в это время вниз – и наоборот. Прикинул упреждение и дал три очереди. Две отозвались звоном мишени. Попал! Попал с катера, и из оружия, к которым прикоснулся впервые. И это правда. Теория подтверждена практикой.
Бронекатера проекта 1125 сражались на Волге и на Дунае, участвовали в обороне Севастополя и в войне против Японии в августе-сентябре 1945 г., и продолжали свою службу в послевоенные годы. Сегодня они стоят на постаментах
Учебная практика 1-го курса завершена. Впереди - Владивосток и первый отпуск.
Но - не для всех сразу. У некоторых - долги по экзаменам за второй семестр. Среди должников оказался и автор записок.
* * *
Чтобы не возвращаться к теме учебной практики, заметим, что она проводилась ежегодно и в процессе всей учебы в училище, в классах и лабораториях.
В казарме перед отходом ко сну читали произвольные тексты семафоров азбукой Морзе и до осени 1953 года управляли артиллерийской стрельбой, ориентируясь по столбам воды от падающих в воду снарядов.
Приспособления для тренировки – тренажеры! - в обоих случаях самые незамысловатые и дешевые. В первом - электрическая лампочка, закреплённая на стене повыше, электропровод и телеграфный ключ.
Во втором - чемоданчик небольших размеров, в котором смонтирован механизм, подбрасывающий вверх одинакового размера полоски из металла, изображающие столб воды. Механизм дистанционного по электропроводу управления. Размеры пульта управления сравнимы со средними размерами пультов современных телевизоров.
Закрепили чемоданчик повыше на стене, подсоединили электропроводом к пульту и открыли его крышку. Перед вами появился продольный силуэт корабля.
Пультом задаётся место падения снарядов: недолёт, перелет, перед кораблем, за его кормой и накрытие. Нужен ведущий тренировку, который задает падение первых снарядов и выполняет поправки от управляющего стрельбой. Управляли стрельбой по очереди
На Балтийском флоте в 1952-1953 гг. во время практики на эскадренном миноносце мы управляли артиллерийской стрельбой по щиту. Мне повезло – я управлял огнем с корабля, с тральщика, а большинство - с берега. При этом обязанности орудийного расчета и управляющего огнем по очереди выполняли курсанты. Определить результаты каждого невозможно - в щите результат общий. Довелось с другими пересидеть (согласно инструкции) в бронированной цитадели броненосца-цели, по которому в это время вели стрельбу снарядами-болванками (и попадали) корабли флота.
На эсминце и на подводной лодке изучали устройство корабля, занимались приготовлением торпед и торпедных аппаратов к практическим стрельбам, несли вахты и дежурства.
В самом ТОВВМУ для практической подготовки старшекурсников был дивизион учебных катеров. Курсанты по очереди выполняли многие должности членов экипажа - от сигнальщика до командира.
Осваивали азы управления катером при его швартовке и отходе от пирса и постановке на бочку. Отрабатывали маневрирование и эволюции при совместном плавании и управлению колонной или строем катеров с использованием свода сигналов и сигнальных флагов.
Дивизион учебных катеров ТОВВМУ
* * *
Каждый семестр завершался экзаменами. Самые коварные - после четных семестров, т.е. по окончанию очередного курса. Эти экзамены шли перед практикой и следующим за ней отпуском. На пересдачу неудовлетворительной оценки остается время только после практики за счет отпуска. К началу следующего учебного года всем курсантам необходимо вернуться одновременно, независимо от продолжительности отпуска и от времени, проведенного в пути в оба конца.
Экзамен по физике за первый семестр я сдал с оценкой «отлично». На экзамене за второй семестр уверенно ответил на вопросы билета - и начал валиться на дополнительных, начиная с системы единиц!
Сильно огорчил комиссию во главе с начальником кафедры. Результат – «неуд» и предстоящая переэкзаменовка через неделю после возвращения в училище с практики.
Итак, вернулись во Владивосток после первой практики. В училище - большая суматоха среди отъезжающих в отпуск. Нас, озабоченных переэкзаменовкой, человек 20 - 25.
И вот отпускников отправили на вокзал на отходящий скоро поезд. И мы, оставшиеся на пересдачу, стоим и минут 10 наблюдаем, как поезд через станцию «Первая речка» уходит за пределы города.
От огорчения за нас заплакала природа, пошел дождь - предвестник непогоды. С плохим настроением мы вернулись в опустевшую казарму.
А после ужина училище получило штормовое предупреждение.
Оставшихся в училище разделили на три группы по видам возможных, по обстановке, работ. Я попал в резервную группу, которой разрешили спать, не раздеваясь.
Ночью подняли по тревоге и, приказав оставить на себе только трусы и ботинки, отправили бегом за Первую речку на хлебозавод - спасать от затопления хлебный цех и готовую продукцию.
Прибежали по назначению, подняли муку, тесто, испечённые уже белые батоны и серый хлеб повыше от пола. Заодно откушали свежего белого хлеба, распрощались и, уставшие, побрели домой в училище.
Рассвело. Дождь почти прекратился. Основной ливневый поток по сопкам и речке прокатился ночью. Он успел где-то смыть и протащить по речке целиком деревянный дом, который лежал теперь в обмелевшей речке на боку.
Перешли речку, поднялись на Сапёрную сопку, где расположено училище. По пути к училищу обратили внимание на одноэтажный дом старинной постройки из красного кирпича. Окно квартиры обращено к склону сопки. Знали, что в этом доме одна из квартир - квартира одного из наших командиров рот. Поток воды с сопки, камни и щебень, которые он нёс, выбили в окне раму и завалили комнату до подоконника. Чья комната- неизвестно, людей рядом нет.
Мы прошли по плацу перед учебным корпусом до его середины. Напротив – новая красивая капитальная лестница для спуска к жилым корпусам. Склон на месте, где была временная деревянная лестница, серьезно поврежден.
Скопившаяся в сопке под учебным корпусом вода нашла в склоне слабое место и выбросила из склона метра на полтора-два в сторону жилого корпуса кучу грунта.
Непогода и на этот раз в Приморье местами повредила железную дорогу , но нашим отпускникам в прошедшую ночь повезло. Поезд прошел по графику.
Приморье и весь Дальний Восток мощные ливни переживали неоднократно в прошлом веке, переживают и в настоящее время. По наблюдениям за 12- летний период службы в Приморском крае, начиная с мая 1958 г., скажу, что на автомобильных дорогах от Владивостока до станции Хасан, что на границе с КНДР, и от Владивостока в Находку через поселки Шкотово, Тихоокеанский (ныне Фокино) и Душкино, трудно назвать речку, мост через которую не повреждался бы половодьем, а на некоторых речках за это время неоднократно.
С железнодорожного моста близ Хабаровска, довелось видеть дом, плывущий по течению Амура.
Однако мы отвлеклись от главного. Потрачено несколько дней на подготовку, задолженность ликвидирована, но почти неделя драгоценного отпускного времени потеряна. Начальники посчитали, что времени на дорогу в оба конца и недели для встречи с родными мне вполне достаточно и благословили в поездку.
Небольшой чемоданчик в дорогу собран, проездные документы в кармане. Можно двинуться в дальний путь.
* * *
Любая поездка в поезде для человека, ограниченного временем, превращается в серьезное испытание и в школу жизни. Препятствия, которые мы преодолели, добираясь от военкомата до ТОВВМУ, описаны в начале повествования. До окончания учёбы и получения диплома в отпуск мы ездили и возвращались в училище три раза Программу подготовки. последнего года учебы увеличили до такой степени, что времени на отпуск за 1954 г. выпускникам училища не осталось, и этот отпуск нам совместили с отпуском за 1955г.
Итак, из Владивостока - в первый курсантский отпуск. Проблем с местом в вагоне не возникло. Получил билет на проезд до конечной железнодорожной станции – до Чиили, и место в вагоне до первой пересадки, т.е. до Новосибирска.
Новосибирск. Свободных мест в поездах южного направления нет. И ждать некогда. Пробрался в тамбур вагона поезда, следующего в Алма-Ату, и в тамбуре доехал до Барнаула. В Барнауле перебрался в третий, во всех поездах страны воинский, вагон, где и затерялся.
В Алма-Ате формируется поезд, который скоро пойдет в сторону Москвы и на котором можно ехать до нужной станции. Но в кассах билетов нет, мест нет, и даже на платформу от которой пойдет поезд, через вокзал пройти невозможно.
Пришлось идти вдоль забора и искать обходной путь. Нашел, перед отходом поезда проник в вагон-ресторан, занял место за столиком и заказал полдюжины бутылок местного жигулевского пива. Поехали. Не спеша, чтобы протянуть время, пью пиво. Пиво было отвратительным во всех отношениях: и кислым, и теплым. Рот и желудок его не принимают. Начал экспериментировать, добавляя в пиво соль. А поезд идет! Дождался, когда пассажиры в вагонах разместились на своих местах и начали передвигаться между вагонами и по всему составу, в том числе в поисках вагона-ресторана. Встал и я. Мне нужен наш третий, воинский, плацкартный, в котором всегда можно пристроиться и посидеть, и поспать на верхней багажной полке. Вот так, имея проездные документы, приходилось ездить «зайцем». И не только мне одному.
Появилась попутчица до Джамбула, молодая девушка с мечтой стать в текущем году студенткой университета. Лето, солнечный день, в вагоне душно. В тамбуре дверь из вагона распахнута. Развернули под собой по газете, сели рядом, ноги свесили, разговариваем. Продувает ветерком, приятно провели время, село солнце, доехали до Джамбула и расстались.
В дороге от Алма-Аты прошло около двух суток, и я, естественно без предупреждения, на пороге родного дома в объятиях мамы.
Курсантский отпуск. Чиили. С мамой
На следующий день визит к однокласснику и другу Юрию Соломатину, окончившему 1-й курс Уральского (Свердловского) университета, и к его родителям. С Юрой - к любимой девушке Ниночке, которая только что в Ташкенте сдала вступительные экзамены и зачислена студенткой в САГУ. Вместе с ней, втроем, пошли в нашу школу, которая находится рядом.
В школе, несмотря на лето, были некоторые наши учителя. Договорились оповестить всех одноклассников, которые ещё не разъехались, согласовать день встречи в школе и пригласить учителей.
Оставшиеся до отъезда дни были посвящены визитам к родственникам, общению с Ниночкой и с Юрой, прогулкам по поселку и его окрестностям.
Встретились в школе, поговорили и сфотографировались с одноклассниками вместе с классным руководителем.
Быстро пролетели дни отпуска, пришло время возвращаться в училище - тем же маршрутом, которым добирались до Владивостока в прошлом году.
При оформлении билета женщина-кассир обнаружила какую-то неточность в моём документе из училища (требование Министерства Обороны) на выдачу предъявителю билета на проезд поездом. Недостаток может исправить дежурный военный комендант на любом железнодорожном вокзале, но обязательно расписаться, а исправление и подпись заверить печатью.
Но на станции Чиили военного коменданта нет, и до ближайшего коменданта, до станции Туркестан, километров 150. Но эти километры надо преодолеть на поезде, а билет на поезд я получить не могу! Начальник станции вошёл в положение - поручил начальнику поезда довезти меня до ближайшего военного коменданта, и после приведения документа в порядок оформить мне билет в его поезде.
Поехали. Первого по пути коменданта на месте не оказалось. Поехали к следующему - на станции Арысь (ныне- Арыс). Арысь - станция узловая, начало Турксиба. Поезд здесь стоит 30 минут. За полчаса разыскал коменданта, исправил его подписью требование и оформил в кассе билет на поездку дальше.
До Новосибирска доехали без особых приключений, но из графика выпали. В Барнауле перед нашим поездом, в пределах территории станции, потерпел аварию грузовой поезд. Продвигаемся медленно, и видим - на соседних путях гора арбузов, и на её вершине - тяжелая колёсная пара вагона. Как её туда забросило – уму непостижимо.
* * *
В Новосибирске обстановка с местами в вагонах и с желающими их заполучить, как и в прошлом году: мест мало, желающих много. Но за год кое-что изменилось. Теперь мы в морской форме, и прошедший год и две совершенные поездки научили нас смекалке. Некоторые виды смекалки при езде в одиночку я описал выше.
В группе, имея несколько билетов, легче.
По одному билету в вагон могут проникнуть несколько человек. Это мы использовали каждый год до самого выпуска. Этот прием курсанты- земляки из Казахстана и Средней Азии довели до совершенства в Москве в 1952-1953 годах при поездке в отпуск группой и посадке в поезда нашего направления. Главное - получить место в вагоне, лучше - несколько мест.
Некоторые из нас имели ключ от вагонной двери. Ходила легенда о том, что однажды в Новосибирске курсанты, чтобы не опоздать из отпуска, проникли в третий вагон поезда еще до его подачи на посадку.
Не у меня одного сложилось впечатление, что такое явление, как «зайцы» в лице рядового состава и младших командиров Советской армии и флота, - явление, принявшее в те годы массовой и систематический характер, - администрацию железной дороги особо не беспокоило. Проявляя инициативу, решая свои проблемы самостоятельно и нарушая при этом правила, «зайцы», одетые в гимнастерки и форменки, разгружали вокзалы от пассажиров.
Маршрутом Владивосток - Новосибирск - Казахстан и Средняя Азия и обратно приходилось пользоваться неоднократно и во время службы на Тихоокеанском флоте с 1957 по 1973 годы. А по маршруту Владивосток - Новосибирск – Москва, т.е по всей Транссибирской магистрали довелось проехать только один раз - в ноябре 1951 года при переезде роты курсантов ТОВВМУ к новому месту учебы - в Ригу.
* * *
Путешествия поездом не утомляли. И совсем прекрасно, если в купе - только своя семья или друзья-сослуживцы.
Любил смотреть в окно. Восхищался природой, реками, которые пересекали или вдоль которых катил нас поезд. Наблюдал за происходящими вдоль железной дороги изменениями, за появлением новых промышленных предприятий и жилых поселений. Видел расцвет страны. Знал, как и многие, на какой остановке надо сбегать в магазин на привокзальной площади, купить бутылку и не отстать от поезда.
* * *
Мы вернулись из отпусков и начали грызть науки по программе 1-го семестра второго курса. Через месяц нам объявили о предстоящем переводе части курсантов в другое училище – в Ригу. Началось формирование списка курсантов для переезда.
Попали в этот список и я, и несколько моих земляков по Казахстану.
Отъезжающие были собраны в одну роту и освобождены от занятий. Но до отъезда мы были заняты на хозяйственных работах, в том числе на разгрузке поступивших для училища вагонов угля и слегка подмороженной картошки.
В начале ноября 1951 г., больше 130 курсантов разместили в отдельном вагоне пассажирского поезда и под руководством (читай - под присмотром) нескольких офицеров отправили через Москву в Ригу.
Прощай, ТОВВМУ!
Некоторые из нас вернутся в твои стены уже офицерами.
Едем в Ригу. Станция Амазар. 07.11.1951 г. На фотографии слева направо в форме курсанты 1. Бастрыкин В.(?) 2. Катон А. 3. Кудряков Н. 4. Тимошенков В. 5. за ним? Несмеянов А. 6.? 7.Монастырский А. 8. Эксто. В.
* * *
Автору этих строк после окончания 2-го ВВМУПП довелось служить в Приморье с 1958 по 1970 год, в том числе в 1966-1970 – в самом Владивостоке.
* * *
Практически каждый отпуск – и курсантом, и свежеиспеченным лейтенантом, и позже – я приезжал в Казахстан, на берега Сырдарьи – на родину, в родные для меня места, к самым близким для меня людям.
1955 год, Ташкент. С мамой и братом Владимиром
Чиили. С учителем - Даниилом Харитоновичем Паком - и школьным другом Юрием Соломатиным
Кудряков Н.М.
Октябрь 2017 г.
Ссылка: Персональный сайт "РИГА-1955" капитана 1 ранга Кудрякова Николая Михайловича.
